- Мы - старые друзья Друстана! - Сенька развела руками, указывая на конунга и мага. - Услышали, что у него тут такое дело, и не смогли пройти мимо!
- Дуся, лапа, выпьем! - ухмыляясь, Агафон поднял со стола тяжелый запотевший кувшин, плеснул на дно пустой кружки сидра и протянул кувшин ошалевшему лекарю, оставив кружку себе. - Пей! За любовь!
- До дна! - бережно взял за шкирку несопротивляющегося юношу Олаф.
- Он больше не пьет! - эрл решительно отвел рукой кувшин от лица Друстана.
- И даже за собственное счастье? - изумленно расширила очи Сенька.
- Чем больше пьешь за счастье, тем меньше его остается, - назидательно проговорил вельможа и хотел добавить еще что-то, не менее поучительное, судя по кислому выражению лица, но тут слева захихикал лысый старичок и попытался встать:
- Эгегей! Пора к девчонкам!
- Пора, пора! - радостно загудели гости и начали подниматься с грохотом падающих стульев и скамеек, а в отдельных случаях - не рассчитавших силы товарищей.
Олаф и Агафон растерянно переглянулись: рано! Надо было срочно их задержать! Но как [4]?..
- Погодите-погодите, а как же гадания?! - вскричала царевна - и гости замерли.
- Гадания?..
- Да, гадания! - истово закивала Сенька. - По нашим лукоморским обычаям на мальчишнике обязательно должны быть гадания! Сколько детей родят, каких, какая жизнь ждет, много ли добра наживут, будут ли изменять друг другу, сколько раз, с кем, узнает ли дражайшая половина - и всё такое прочее!
Заинтересованность моментально выкристаллизовалась в сивушных парах и ароматах деревенской кухни.
- А что делать-то надо? - нетерпеливо потянул ее за рукав старичок слева.
- Ложки у всех есть? Быстро взяли их в руки! - и, подавая пример, Сенька выудила из-под связок сорняков ложку Друстана и щедро зачерпнула кашу. - Делайте как я!
Похмыкивая и похохатывая в ожидании если не чуда прорицания, то внеплановой забавы, гости потянулись ложками в манку.
- Готовы? - хитро зыркнула по сторонам царевна. - А теперь подбрасываем, чтобы прилипла к потолку! Получившиеся фигуры разглядываем и ищем ответ на первый вопрос: красивая ли будет у Друстана... полюбовница!
Под дружный гогот собравшихся заряды тактической баллистической каши взмыли в воздух.
Некоторые даже достигли потолка.
Те, на кого приземлилось остальное, взревели в радостном возмущении и попытались нанести удар возмездия. Который, как это часто бывает с такими ударами, ударил по лицам, не причастным к порче выходного платья никоим образом.
Началась цепная реакция. Самые энергичные - или с самыми большими ложками - уже требовали у трактирщика новых боеприпасов. Самые ответственные - или самые пьяные - медитировали на манные барельефы на потолке, признавая в них то морду кобылы, то бочку водовоза, то старый сапог, то чью-то жену. И в последнем случае каша шла в бой уже не ложками, а горстями - родственники опознанной женщины, только что веселившиеся над односельчанками, в личном вопросе спуску не давали. Даже эрл Бриан втянулся в манное побоище и азартно, ложка за ложкой, метал кашу в толстого бородача поодаль, посмевшего узнать в облике на потолке физиономию самого эрла.
Друстан сидел красный, как перезрелый помидор, растерянно крутя головой и вздрагивая от каждого раската смеха или предположения о его новой любви - и не заметил, как из черного хода за стойкой вынырнул ненадолго пропавший Агафон и шепнул друзьям: 'Масдай освободился, пора!'
Олаф, коротавший время в манной дуэли с пьяным здоровяком за дальним столом, отложил ложку, подмигнул противнику, нежно ухватил Друстана за талию, вытащил из-за стола и положил себе на плечо.
- Пус... - только и успел проговорить жених, прежде чем конунг не менее нежно приложил ему ребром ладони по шее.
Возражения виновника торжества на этом закончились, но на финальный всхрип обернулся Бриан.
- Э-эй! - ошарашенный эрл воздел руки к конунгу - и заряд каши угодил ему в ухо.
- Вы куда? К девчонкам пошли? - с любопытством вытянул шею лысый старичок слева.
- К девчонкам! Пошли к девчонкам! - позабыв про забаву и свой вид после нее, ликующе подхватили гости.
- Обязательно - но только когда мы покажем вам еще один древний лукоморский обычай - похищение и выкуп жениха! - радостно объявила Сенька.
- Это как?
- Это куда?
- Это почем?
- Это зачем? - подозрительно нахмурился эрл и приподнялся.
По аккуратно подстриженной бородке на кружевной воротник медленно сползало полпорции каши, но он, казалось, не замечал.
- Это - всего лишь восстановление жизненной справедливости, хоть и на очень короткий срок, - обезоруживающе улыбнулась Серафима. - Всю жизнь после свадьбы супруг обречен беспокоиться о жене, заботиться о ней, бегать и искать... если того потребуется... и снова беспокоиться... Поэтому его единственный шанс почувствовать, что заботятся о нем - перед свадьбой!
- А насчет выкупа что там было?
- Бегать и искать его, чтобы потом свои же кровные за него отдать? - насупился коренастый бородач.
- Я за него много не дам, хоть он и на моей соседке женится! - выкрикнул рыжеволосый мужик.
- Может, лучше к девчонкам? - не унимался заводной старичок.
- Бегать и искать, чтобы мы отдали за него свои кровные! - широко улыбнулся Агафон, выудил из кармана кошелек размером с яблоко и подбросил на ладони.
Внимание гостей было обеспечено ему в одно мгновенье.
- Итак, мы выходим на улицу, вы считаете до ста и идете нас искать! Выкуп достается тем, кто найдет нас первыми! - объявила царевна и повернулась к Олафу. - Раз-два-три... Бежим!
Заговорщики выскочили в темноту.
- ...восемь-десять-двадцать-тридцать-пятьдесят-сто! - досчитали гости и шумной толпой ломанулись на улицу в поисках не столько жениха, сколько его стоимости в денежном эквиваленте. Но таинственных друзей столичного лекаря - равно как и его выкупа - и след простыл.
Масдай снизился перед конторой заброшенной шахты, и Олаф, не дожидаясь приземления, соскочил с зажатым подмышкой трофеем и зашагал к двери. Через несколько секунд маг и Серафима скатали ковер, взвалили на плечи и вприпрыжку побежали за конунгом, еще надеясь предотвратить кровопролитие [5].
Торопились они напрасно. Первым, что бросилось им в глаза, было расположение бывших влюбленных - по разным углам заваленной старой мебелью комнаты. Эссельте стояла с неприступным видом, скрестив руки на груди и презрительно оттопырив нижнюю губу - искусанную до крови, заметила Сенька. Холодный взгляд принцессы остановился в загадочной точке в полуметре слева от головы Друстана.
Лекарь, пришедший в себя по дороге, переминался с ноги на ногу под хищным взором Олафа и укоризненным - Ивана, опустив голову и нервно сжимая и разжимая кулаки.
4
Конечно, для Олафа такого вопроса не существовало. Трудность для него представлял другой: если он встанет с топорами у парадного входа, а мага поставит на задний, то укараулит ли Серафима с одним мечом все окна, или придется дать ей запасной топор?