Видно, женщина, но не Груня Серобаб а, нет, это не ее был голос, видно, эта женщина специально была поставлена на крыльце для встречи гостей.
Скверно было на душе у Сергея Музы́ки, и он многое отдал бы за то, чтоб не было этой свадьбы, чтоб не выходила Саша замуж. Сергей головой мог поручиться, что любил бы ее всю жизнь, стань она его женой. Но она выходит за другого, значит — мучайся теперь, Сергей Музы́ка, терзайся душой и мыслями, жди и надейся: может, заживет когда-нибудь твоя сердечная рана. Для того он и в Чернигов уехал, чтоб хоть как-то отвлечь от Саши свои безумные мысли. Ехал будто бы с тем, чтоб показать Михаилу древний город Киевской Руси, с церквами и колоколами, с петровскими пушками на валу и с синей Десной, плескавшейся у подножия златоглавого Чернигова, ехал будто бы для этого, а на самом деле хотел убежать от самого себя.
«Прав Миша, прав, — думал Сергей, слыша за забором голоса сходившихся на свадьбу. — Лучше к Колотухам пойти, чем торчать дома и слышать все это!»
Михаил пропадал в городе больше часа, зато вернулся с превосходным обеденным сервизом и был чрезмерно доволен, что ему попался такой красивый. Они хорошенько вымылись во дворе, поливая друг другу холодной водой на спины и головы, нарядились, наодеколонились и, конечно, изрядно опоздали к началу свадьбы.
Явились уже после того, как прикатили на мотоцикле двое милиционеров, бросив пост у столовой-ресторана. Однако и их, как и прочих опоздавших, распоряжавшиеся на свадьбе Марфа с Палашкой усадили за стол, им тут же налили штрафную, а когда они выпили, налили еще. Марфа опять вспомнила, как не узнала Сергея, когда он шел с вокзала, а Палашка опять похвалила его за то, что он так здорово вырос. Вася Хомут дважды подходил к Сергею с протянутой рюмкой, чокался с ним и выпивал за своего покойного друга Николая, отца Сергея. И играл оркестр, и ломали каблуки о землю танцоры, и пел в одиночку знаменитый тенор Кондрат Колотуха. Потом он пел в паре с известной в прошлом хористкой городского (теперь церковного) хора Татьяной Пещерой, которая от сознания, что поет с оперным певцом, так широко раскрывала рот, форсируя звук, что решительно всем были видны ее превосходные металлические зубы. Потом все хором пели «Распрягайтэ, хлопцы, конэй» и «Подмосковные вечера».
В общем, все на свадьбе было по-свадебному, и не хватало только жениха и невесты, чьи места пустовали на переднем крае стола, охраняемые с боков Настей и Петром Колотухами, которым не раз приходилось подниматься и целоваться, когда гости начинали скандировать: «Горько!..»
— Ну что, товарищ штурман, свадьба идет, а молодых нет? — сказал Михаил Сергею, обратив внимание на сию немаловажную деталь. — А кто говорил: ничего интересного?
Михаил танцевал полечку с блондинкой, краковяк — со смугленькой, гопачок — с рыженькой, чарльстон — с длинноносенькой… Он хотел вовлечь в танцы и Сергея, указывал ему глазами на девушек, которых, по его мнению, следовало бы пригласить, однако тот оставался сидеть под навесом. А потом и вовсе выбрался из-за стола и, ничего не сказав Михаилу, танцевавшему теперь с кудрявенькой, пошел к калитке. Михаил заметил это, извинился перед кудрявенькой и направился вслед за ним. Когда разразилась гроза, забились в окнах голубые молнии и затрещал гром, заглушив радиолу в доме Серобаб, Сергей и Михаил ходили по комнате, курили и вели такой разговор.
— Да нет, ты пойми, какого беса здесь сидеть? — говорил Сергей, жадно затягиваясь дымом. — Река паршивая, осень на носу, — какой тут отдых? А я тебе дело предлагаю: утренним поездом едем в Гомель, успеваем на симферопольский рейс — и завтра же в Крыму. По крайней мере, пейзаж.
— Слушай, дорогой мой товарищ штурман. Между прочим, я не дурак, ты меня к этой братии не причисляй.
— Между прочим, я этого не сказал.
— Между прочим, не сказал, но думаешь. Кто, скажи, рвал сюда паруса: ты или я?
— Я, конечно.
— Кто затеял ремонт дома и оттащил в банк валюту? Ты или я?
— Ерунда. Мое присутствие не обязательно. Отремонтируют без меня.
— Слушай, Серега, я ведь в самом деле не дурак. Какая-то девчонка взмахнула ресничками, повела глазками — и ты в нокауте. Из-за какой-то дуры он бежит из собственного дома. Да она замуж вышла! — Михаил резко выбросил руку к окну, указывая на соседний дом, и зажмурился, ослепленный вспышкой молнии. Открыл глаза и повторил: — Замуж вышла! Ты можешь уразуметь этот элементарный факт? Между прочим, не предполагал, что ты способен разыгрывать мелодрамы.