— Вот и ты… доброе утро, любимая, — прошептал он и, обняв ее за талию, закружил.
— Себастьян, — полушутя запротестовала она. — Мы на улице. Что, если кто-то увидит? Нужно быть благоразумнее.
Он мгновенно стал серьезным и отпустил ее.
— Ты права, конечно. Но я так тоскую по тебе, думаю о тебе каждую минуту. Вижу перед собой твое лицо. Такое прелестное, такое любимое.
Он погладил ее по щеке, но она отступила.
— Не здесь, дорогой.
— Почему ты всегда права? — вздохнул он.
— Не всегда, — улыбнулась она. — Где Джонас? Я думала, ты его приведешь.
— Его нет дома. Лакей сказал, что он ушел рано утром.
— А вдруг он уже здесь? Кто знает — может, ситуация улучшилась после званого обеда?
— Почему бы нам не войти и не удостовериться?
Себастьян поднял молоток.
Моррисон приветствовал их и проводил в гостиную, где сидели Марианна и Абигайль. Серена подумала, что девушка непривычно бледна и даже осунулась. Неужели что-то случилось? Да и Джонаса вопреки их надеждам не было в гостиной.
— Леди Серена! Мистер Салливан! Как любезно с вашей стороны навестить нас! — воскликнула Марианна, бросив полный сожаления взгляд на Себастьяна, прежде чем приказать Моррисону принести напитки и пригласить гостей садиться.
— Мы, хоть и с опозданием, пришли поблагодарить вас за прекрасный обед, мэм, — начал Себастьян с самой чарующей улыбкой. Он тоже заметил непривычную молчаливость Абигайль и решил отвлечь миссис Саттон, пока Серена пытается выведать у девушки, что случилось.
— Думаю, гостям понравилось, — с легкой гордостью заметила Марианна.
Серена тем временем села рядом с Абигайль.
— Выглядите чересчур усталой. Слишком много волнений?
— Н-нет, вовсе нет. Просто… кое-что произошло.
Едва заметный румянец пробился сквозь бледность лица.
— Вот как? Я вся превратилась в слух, дорогая, — заверила Серена.
— Мистер Веджвуд… просил у папы моей руки.
— И что мистер Саттон? — улыбнулась Серена.
— Папа согласен, если я этого захочу.
Серена ощутила нечто вроде тревоги. Неужели Абигайль отказала Джонасу? Час от часу не легче.
— А вы? — допытывалась она, удивляясь почему девушка так колеблется, если по всем признакам должна пребывать на седьмом небе.
— Я сказала, что хочу выйти за него замуж.
Это звучало скорее констатацией факта, чем радостным подтверждением.
— Чудесно, — весело заметила Серена, сжимая руки Абигайль и мысленно отмечая, как они холодны.
— Желаю счастья вам обоим.
— Вижу, Абигайль уже сообщила вам новости, леди Серена, — довольно кивнула Марианна. — Да, она скоро станет миссис Джонас Веджвуд. Мистер Саттон и мистер Веджвуд в этот момент обсуждают брачный контракт.
— Что же, есть повод для праздника! — объявил Себастьян. — Мои поздравления, мисс Саттон. Мистер Веджвуд просто счастливчик. Думаю, впрочем, он и сам это знает.
— Вы поженитесь в Лондоне? — спросила Серена, все еще пытаясь понять, чем так расстроена Абигайль.
— О, вряд ли. Это будет большим событием в жизни нашего графства, — пояснила Марианна. — Вполне справедливо, если друзья и деловые партнеры мистера Саттона разделят нашу радость.
При этих словах Абигайль едва заметно вздрогнула, и Серена встревожилась еще больше.
— Вы чем-то расстроены, Абигайль, в такое радостное утро? — пробормотала она. — Надеюсь, не поссорились с Джонасом?
Абигайль густо покраснела и покачала головой.
— Нет… нет, конечно, нет. Да и как я могу? Он такой прекрасный человек!
— Предсвадебные волнения, — кивнула Серена со спокойствием, которого не чувствовала.
Появление Уильяма и Джонаса положило конец деликатному допросу. Джонас немедленно подошел к Абигайль, взял ее руки и поцеловал, прежде чем с поспешным поклоном сказать:
— О, простите, леди Серена. Доброе утро, мэм.
— Доброе утро, мистер Веджвуд, — улыбнулась она. — Как я слышала, вас можно поздравить.
— Мисс Саттон согласилась сделать меня счастливейшим на земле человеком, — кивнул Джонас.
Абигайль внезапно поднялась.
— Пожалуйста… я прошу меня простить. Мама, можно мне уйти? Сильно разболелась голова. Мне нехорошо.
— О, мое бедное дитя… слишком много волнений. Иди ложись, а я пришлю Мэтти с лавандовой водой и нюхательными солями. И выглядишь ты неважно.
Марианна, шурша шелковыми юбками, встала: