Поэтому я, как и во все предыдущие дни, решил пообедать в кафе на бульваре Сульт. Прежде чем вернуться в гостиницу, я еще раз прошелся вдоль ограды зоопарка до зонтичной сосны.
В номере я распахнул окно, погасил свет и растянулся на кровати, закинув руки за голову. Я привык к этой комнате, вот почему мне не хочется уезжать. Но есть и другое решение: каждый день путешествовать по разным окраинам, а возвращаться сюда. Если понадобится, ночевать время от времени в другом месте, а из вещей брать с собой только записи о жизни Ингрид. Ночь во "Фьеве" на улице Симона Боливара, ночь в отеле "Гуэн" у заставы Клиши... Но я буду знать, что "Доддс" остается моим постоянным жилищем, а квартал у заставы Доре отныне - моя база. Надо будет заплатить за комнату за несколько недель вперед. Так я успокою хозяина "Доддса", который, вероятно, относится ко мне с недоверием - я это вижу, когда мы встречаемся с ним в коридоре у входа, - я ведь так не похож на обычного туриста.
Да, ночевать время от времени в другом месте, вспоминая о своем постоянном. В отеле "Фьев", например, я улягусь в номере так, как сейчас, и мне будет казаться, что я слышу далекий рев слонов в зоопарке. И никто никогда не сможет отыскать меня в этих закоулках.
Я ошибался. Вчера после обеда я решил пойти в Музей колоний. Перешел площадь с фонтанами и оказался перед низкой решеткой из кованого железа и ступенями с монументальным крыльцом. В ту секунду, когда я брал билет в кассе у входа, мне показалось, что в центральном холле среди туристов и детей из летнего лагеря мелькнул силуэт Бен Смидана. Я торопливо прошел через холл, где было полно посетителей, и оказался в угловом зале - здесь можно было полюбоваться письменным столом маршала Лиоте [Лиоте Луи (1854-1934) - маршал Франции, сыгравший большую роль в экономическом и культурном развитии колоний]. Вдруг кто-то сзади положил руку мне на плечо.
- Так что, Жан, гуляем по музеям?
Я обернулся. Бен Смидан. Он улыбался мне какой-то смущенной улыбкой. На нем были очень элегантный летний бежевый костюм и небесно-голубая водолазка.
- Надо же, какое странное совпадение, - сказал я светским тоном. Никак не предполагал, что могу встретить вас здесь.
- Я тоже. Я думал, вы отправились в Рио-де-Жанейро.
- Представьте себе, нет.
Я не разговаривал ни с кем вот уже дней десять, и мне пришлось потратить немало сил, чтобы произнести эти несколько слов. Я даже задумался, смогу ли выговорить что-нибудь еще. Во рту пересохло.
- Я прекрасно знал, что вы не в Рио.
Он явно хотел помочь мне прийти в себя, и я был признателен ему за это. Нет необходимости пускаться в долгие объяснения. Я собрался с силами и выдавил из себя:
- От всего устаешь, даже от Рио.
- Понимаю, - сказал мне Бен Смидан.
Но я догадывался, что он ровным счетом ничего не понимает.
- Жан, мне надо поговорить с вами.
Он протянул руку, чтобы взять меня за локоть и не спеша увести куда-нибудь, но не знал, как я к этому отнесусь.
- Бен, мне кажется, вы чем-то обеспокоены. Боитесь, что я буду плохо вести себя в кабинете Листе?
- Вовсе нет, Жан... - Он огляделся и снова остановил взгляд на мне. Можно было подумать, что он решает, как наилучшим образом удержать меня в толпе посетителей, если у меня начнется приступ буйного помешательства. Значит, вам нравится в "Доддсе"? - И он подмигнул мне. Явно хотел задобрить. Но откуда он знал, что я живу в гостинице "Доддс"? - Пойдемте, Жан. Нам совершенно необходимо поговорить.
И вот мы снова на площади с фонтанами.
- Выпьем по рюмочке? - спросил я. - В кафетерии зоопарка?
- Вы ходите в зоопарк?
Я читал его мысли. Он думал, что я не в себе.
Солнце сильно припекало, и теперь я не мог решиться дойти до зоопарка.
- Я знаю тут одно кафе, совсем близко, на углу бульвара. Народу там никогда не бывает и очень прохладно.
Мы были единственными посетителями. Он заказал кофе. Я тоже.
- Я пришел по просьбе Анкет, - сказал он.
- Да? И как она поживает? - Я притворился безразличным.
- Вы, должно быть, озадачены, каким образом мне удалось отыскать вас? Смотрите.
Он показал смятый клочок бумаги, на котором я прочел:
"Отель "Гуэн"? "Жонкьер"? "Кьетюд" (улица Берцелиуса)?
"Фьев"? "Пуэн-дю-Журу"? "Доддс"? "Бегонии" (улица Пикпюс)?"
- Вы забыли это в кабинете, в Сите-Верон. Аннет как-то вечером нашла эту бумажку и сразу все поняла.
Действительно, я нацарапал эти названия перед мнимым отъездом в Рио.
- И вы сразу же обнаружили меня?
- Нет, я четыре дня шатался возле других гостиниц.
- Сожалею.
- Аннет сказала, что знает их все.
- Да. Мы часто бывали в них двадцать лет тому назад.
- Она поручила мне передать вам вот это.
На конверте было написано: "ЖАНУ", и я узнал крупный, разборчивый, как у малограмотных, почерк жены, который всегда меня умилял.
"Дорогой!
Я скучаю по тебе. Кавано ни на шаг не отходит от меня, и я вынуждена послать тебе это письмо тайком. Можешь довериться Смидану и передать ему записку для меня. Я хочу тебя видеть. Попробую быть каждый вечер около семи часов в Сите-Верон. Позвони мне. Если не позвонишь, я позвоню тебе сама, когда буду знать, в какой гостинице ты живешь. Я могла бы прийти к тебе, как много лет назад. Тайком от Кавано. Я никому не говорю, что ты жив.
Люблю тебя, Аннет".
Я положил письмо в карман.
- Вы напишете ей ответ? - нетерпеливо спросил Бен Смидан.
- Нет.
Бен Смидан наморщил лоб с каким-то детским старанием.
- Вы ставите меня в тупик, Жан.
Он хотел понять, что происходит, и был так почтителен - все-таки я был старше его, - что растрогал меня.
- Все очень просто. Я немного устал и от своей жизни, и от своей профессии. - Он жадно впитывал мои слова, сурово качая головой. - Вы еще слишком молоды, Бен, чтобы ощутить это. Поначалу все полны энтузиазма и горят жаждой приключений, а через сколько-то лет это становится ремеслом и даже рутиной... Но я не хочу вас обескураживать. Пожалуй, я последний, кто имеет право поучать.