— Потому что я тоже!… Соскучился.
— Понятно, — улыбнулся Джордано.
.
Розанчик оказался абсолютно прав: миновав с разгону пару кварталов, друзья через несколько минут осадили коней на набережной и уже более спокойно направились в порт.
В гавани, на тёмно-синей воде залива качались лепестки кораблей. Высокие мачты росли прямо в небо; солнце просвечивало и золотило паутину такелажа. Чья-то большая торговая шхуна разгружалась справа на причале. С неё на пирс были перекинуты деревянные сходни и грузчики таскали пёстрые, алжирские или тунисские мешки с товаром.
Хозяин груза, толстый усатый синьор в цветастом платке, повязанном на голову по-пиратски, наблюдал за разгрузкой и подгонял рабочих, изысканно ругаясь на смеси французского с итальянским:
— Сакраментиссимо! Что вы ползаете, как сухопутные черепахи? Живей! Веселее ребята! Эй, ты! Неси осторожней! Тяжело? Представь, что это плита на могилу любимой тёщи, и всё сразу станет легко и просто! Поторопитесь, олухи! Вы все хотите разорить меня, задерживая разгрузку!
Четверо друзей остановились и с интересом наблюдали за разгрузкой "Зингары"[1] — так называлась шхуна. В ней и правда угадывалось что-то бродячее: смуглая из-за потемневшей обшивки бортов, с серо-жёлтыми парусами, украшенными цветными заплатами, она являлась достойной своего имени и своего хозяина.
— Как думаешь, откуда они? — Виола кивнула на шхуну и прыснула, услышав про "могилу любимой тёщи". — Ты бы так не придумал!
— Куда уж мне, — смиренно отозвался Гиацинт. — А они, я думаю, сейчас из Туниса, а вообще — с Корсики.
— Почему? — заинтересовалась Амариллис.
Граф сделал круговой жест кистью, как бы поворачивая свою мысль к началу:
— Хозяин — корсиканец, это слышно. А груз — не из Греции, не из Индии… значит, из Африки. Да эта посудина, по всему видать — местная, средиземноморская. Ни в какую Индию ей просто не добраться, не говоря уже, Нат, о твоей Бразилии.
Натал согласно кивнул:
— Пожалуй. А почему из Туниса?
— Не знаю. На мешках нет клейма Королевства Марокко, значит — Алжир или Тунис. Тунис ближе. — Граф улыбнулся, совершенно не настаивая на своём суждении, и легко предложил: — Хочешь, спроси.
Натал спрыгнул на землю:
— И спрошу. Для интереса. Какой, говоришь, у них груз?
— Старик, ну почём я знаю? Хлопок, наверное.
Брат Амариллис хитро прищурился:
— Отлично… Эй, giovanotto![2] Откуда идёт ваша "Цыганочка"? — окликнул он одного из матросов "Зингары".
— Из Туниса, — лениво ответил тот.
— А что там хорошего? Я вижу, рейс был удачным, — вёл дальше Натал, кивая на мешки с грузом.
Его невинное любопытство не понравилось хозяину шхуны.
— А какое тебе дело до моего груза? — заорал он. — Или, может, ты из полиции? Сакраменто! Эти шакалы думают, что все корсиканцы пираты! А их бандиты с Сардинии ничуть не лучше! Можешь убедиться, щенок, у меня всё в порядке! Документы подписаны самим начальником порта. Пятьдесят тонн лучшего африканского хлопка, всё по закону!
Натал поспешно ретировался. Его друзья хохотали с риском вылететь из седла.
— Я тебя предупреждал, не спрашивай! — дразнился сквозь смех Гиацинт.
Они ехали вниз по набережной к стоянке лодок. Натал сам смеялся над "волшебным совпадением", но, успокоившись, задиристо заметил:
— Ты, знаток чужих кораблей, покажи нам и свою скорлупку!
— А ищите! Самая маленькая океанская яхта.
— Я вижу! — Амариллис вытянула руку, подпрыгивая в седле. Она показывала на светлый двухмачтовый кораблик, стоящий на якоре в четверти мили от берега. — Этот, беленький, с серебристо-голубыми бортами, да?
Виола с нежностью улыбнулась:
— Он самый. "Дельфиниум"!
Гиацинт осторожно опустил её на землю и сам спрыгнул с коня.
— Эй! — окликнул он чумазого кудрявого мальчишку лет семи-восьми, стоящего в сторонке и глазевшего на них. — Нам нужна лодка. Ты ведь знаешь, где её достать?
— Si, конечно знаю, синьор! Спуститесь на причал, за два сольди любая лодка — ваша!
— Благодарю! — в воздухе сверкнул золотой. — Подержи коней!
Мальчишка ловко поймал монету, попробовал на зуб и удивлённо вскинул глаза на графа:
— Настоящая…
Гиацинт протянул ему поводья своего рыжего жеребца и коня Натала:
— Держи. Отведи их в тень. Если не удерёшь, получишь столько же.
— Что вы! Я вас хоть сутки ждать буду! — горячо заверил малыш.
Граф подмигнул ему:
— Мы не надолго. — Он как-то странно с грустью посмотрел на счастливого мальчишку и направился к причалу. Юный итальянец помахал ему вслед:
— Grazie, щедрый синьор!
— Не за что, — откликнулся Гиацинт, сбегая по ступенькам причала.
Уже в лодке, когда они с Наталом сели на вёсла и ритмично гребли к стоящей на рейде яхте, снова мелькнула черноголовая тощая фигурка, державшая в поводу двух лошадей.
— Старик, ты разоришься, — саркастически предупредил Натал, кивая на мальчишку у причала. Гиацинт, глядя через плечо, правил к "Дельфиниуму". Но он прекрасно понял, о чём говорил его друг и, не оборачиваясь усмехнулся:
— Молчал бы, Ротшильд… Мне, пятнадцать лет назад, в Марселе, никто золотых не давал. Все господа были умные, как ты.
— А… Тогда конечно. На воспоминаниях детства не экономят.
— Греби давай! — обернулся Гиацинт.
.
[1] Zingara — цыганка (ит.)
[2] “джованотто” — молодой человек, парень (ит.)
48.
Обе пассажирки, и Амариллис, и Виола сидели на корме, глядя на приближающийся корпус яхты. Метрах в десяти от борта они остановились.
— Тихо как, — сказала Амариллис. — Там вообще кто-нибудь есть?
— Вахтенные точно есть. А команда должна быть на берегу. — Виола заботливо смотрела на "Дельфиниум": — Отдыхают, наверное… Вообще-то, сейчас обед. Потому нас и не встречают.
— Куда подходим? — спросил Натал. — К носовому трапу, как хозяева?
— Сейчас посмотрим, как нас ждут, — Гиацинт оставил весло и лихо, истинно по-пиратски засвистел, пугая чаек и сонных матросов. Потом крикнул, приложив ладони рупором ко рту:
— Эй, на "Дельфиниуме"! Даю три секунды на размышление: спустить трап или мы пойдём на абордаж!
Сверху послышался взволнованный топот. Над серо-голубым бортом очень живописно выглянула растрёпанная рыжая борода боцмана Адансона.
— Господин капитан! — радостно заорал он и, обращаясь к матросам, немедленно приказал спустить трап. — Держите к носовому, капитан! Наконец-то!…
— Что, черти, не ждали? — Гиацинт легко взбежал по трапу на борт "Дельфиниума".
— Ещё как ждали! — возразил малыш Поль Люпин. — И вас, капитан, и… мадам графиню, — смутился он.
Виола первая, раньше мужа взлетела на палубу. Она сразу кинулась обнимать Баобаба. Довольный боцман скромно улыбался, глядя на своего юнгу.
— Мадам, я это… очень рад вновь видеть вас.
— Какая ещё "мадам"! — возмутилась графиня. — Юнга Виола Ориенталь прибыла в ваше распоряжение!
Натал и Амариллис стояли тут же, возле борта. Гиацинт успел представить их как своих друзей, брат и сестра с интересом рассматривали корабль и наблюдали встречу капитана. На палубе выстроилась вся команда. Гиацинт прошёлся вдоль борта, критически осматривая яхту.
"Нечего сказать, просто класс! Палуба надраена, снасти в порядке, рожи у всех сияют, точно рождественская ёлка. Только почему они здесь все, а не на берегу?"
Он обратился к Адансону:
— Боцман, доложите обстановку на судне. Как тут без нас?
Баобаб вытянулся по стойке смирно:
— Скучали, господин капитан! А так всё в порядке, происшествий нет!
— Почему команда на борту?
Адансон, не моргнув глазом, ответил:
— Так ведь сейчас обед. Никто из ребят не променяет блюда нашего кока на еду в любой, самой лучшей таверне на берегу.