Веня лежал на диком пляже и пересыпал с ладони на ладонь горячий песок. Ветер приносил к морю запах акаций. Веня смотрел на свой рапан. Ему было на что смотреть. Нет, такой рапан он не мог продать никому. Даже если бы вдруг дядя Стёпа вернулся обратно и предложил Вене за этот рапан три новых кожаных футбольных мяча, ему пришлось бы подумать. Подумать и отказать дяде Стёпе. Разве мог он продать такой рапан? Нет, никогда. Веня решил, что всю жизнь эта ракушка будет с ним.
— Ой! Где ты достал? — услышал Веня за своей спиной голос и обернулся.
Сзади него стояла Тереза. Она, видно, только что вышла из моря, и на её покатых плечах переливались капельки морской воды. Веня посмотрел на Терезу и почему-то подумал, что она красивее всех московских девчонок, с которыми он был знаком. У неё были крепкие, чуть худые ноги, тонкие руки и карие глаза. Нет, не карие, тёмно-карие, почти чёрные, цыганские. А волосы соломенные, выжженные солнцем, совсем белые.
Веня ничего не ответил Терезе. Она села рядом с ним, поджав под себя ноги, и взяла в руки рапан. Она сидела очень близко к нему, касаясь его согнутым локтем своей руки. У Вени появилось желание погладить её руку — такая нежная, гладкая и загорелая кожа была у неё. А какой у неё был загар? Никто не умел загорать так, как она. Наверное, солнце любило её больше других. Все женщины, которые отдыхали в Камыш-Буруне, долго смотрели вслед Терезе, когда она шла по улице в своём открытом синем сарафане. А на пляже мужчины не сводили с неё глаз. Им, верно, очень хотелось узнать секрет Терезиного загара, но она свято берегла его.
Веня отвернулся от Терезы, сощурился и смотрел на солнце. Солнечный шар опускался в море. Ему показалось, что солнце устало за день и солнцу тоже хочется искупаться.
— Где ты достал? — снова спросила Тереза. У неё был мягкий и певучий голос.
— В море, — ответил Веня и лениво кивнул на залив. — Разве не видишь?
Она широко улыбнулась. Веня не видел ничего смешного и спросил:
— Ты чего?
— Ты сам чем-то похож на море.
Вене стало как-то неловко, и он грубо сказал:
— Не ври.
— Нет, правда-правда, — быстро проговорила она и опять улыбнулась. Улыбка у неё была открытая и добрая.
Веня промолчал. Шар уже коснулся горизонта. Песок в его ладонях был ещё тёплый. Он сыпался из ладони в ладонь и блестел.
— Тебе нравится этот рапан? — спросил её Веня.
Он не мог молчать, потому что ни одна девчонка ещё не говорила ему, что он чем-то похож на море.
— Да, — задумчиво сказала она. — Если его повесить на небо, он будет похож на звезду.
— Возьми, — спокойно сказал Веня. — Бери, Тереза. Я достану ещё.
Ему было очень жаль расставаться с рапаном. Но Веня уже не мог не отдать его ей. Наверное, потому, что поспешил сказать ей об этом. Мальчишки всегда торопятся отдать девчонкам всё самое дорогое, что у них есть. Но это не так уж и плохо.
— А я не Тереза. Меня мальчишки в школе Терезой прозвали. Меня зовут Элька, — тихо ответила она Вене и, скрестив на своей груди загорелые тонкие руки, повернула голову к морю.
Солнечный шар уже скрылся за горизонтом. Но было ещё совсем тепло, и Вене не хотелось одеваться. Он давно согрелся. Приятно было лежать на горячем песке и смотреть на море. Теперь Веня мог смотреть на него часами. Он полюбил море.
— Пойдём, — сказал Веня.
Элька кивнула ему и тихо спросила:
— Тебе не жалко рапана?
— Нет, — соврал Веня. — Я найду ещё. В море их много, ты же знаешь.
Больше Веня не нашёл такого рапана. Может быть, ему не повезло. Он не знал. Отец привёз ему из Индии белоснежные ракушки. Они были с обычные балаклавские дыни, и было им триста тысяч лет. Но Веня всегда вспоминал тот рапан, который сам отодрал перочинным ножом от поржавевшего якоря в тихом посёлке у моря.
Где ты сейчас, Элька? Бережёшь ли наш крымский рапан? Ему, верно, тоже много лет, думал Веня.
Потом, через несколько дней, случился скандал. Веня не знал, как всё это случилось. Скорее всего, Элька похвасталась девчонкам его рапаном. При этом она могла сказать, что лучше Вени никто не плавает в посёлке. Девчонки заспорили — у каждой на этот счёт имелось личное мнение. И тогда Элька под строгим секретом рассказала им, что Веня плавал из Камыш-Буруна в Керчь.
Через два дня об этом знали все. Мальчишки потребовали от Вени подтверждения Элькиных слов. Веня не знал, зачем она солгала. Даже местные мальчишки не очень любили плавать далеко в открытом море. А плыть в город было сумасшедшей затеей. Уж лучше бы сразу надеть верёвку с мешком, полным гальки, на шею и утопиться.