И в школе, и дома Вене внушили, что самоубийство — удел слабых людей. Он искренне верил в это, но не мог подвести Эльку. Ему тоже пришлось солгать, что он плавал.
На следующий день мальчишки назначили день заплыва, потому что никто не поверил Калашникову. Витька Сомов старался больше всех. Ему, верно, очень хотелось утопить Веню или убедиться в его малодушии.
Мальчишки разбились на две группы. Одна отправляла Веню в заплыв, а другая должна была встречать его вечером в городском саду, который выходил к морю.
Когда Веня разделся и отдал Эльке свою одежду, она виновато попросила его:
— Веня, доплыви. А?
Он смущённо сказал:
— Хорошо. Ты не волнуйся.
А что он мог сказать ещё?
Его проводили с песней. Веня улыбался, но ему было не очень весело.
Он плыл и думал о том, что скоро поедет домой, поступит в институт, к нему приедет Элька, и она тоже станет студенткой. А потом она выйдет за него замуж, и Веня отучит её врать. Он всё время думал об одном и том же. Вода была нежной, бирюзовой и очень чистой.
Веня выплыл из залива, когда был полдень. Солнце уже высоко стояло над посёлком.
В открытом море вода была заметно холоднее. Ему часто попадались звёзды медуз. Он решил, что где-то в Турции прошёл большой шторм баллов на восемь, не меньше. Иногда он ложился на спину и смотрел в чистое июльское небо. Плыть было далеко, и Веня всё время думал.
Он думал о том, что будет. В семнадцать лет кажется смешным думать о том, что было. Неинтересно. Вене было очень удобно и хорошо думать — никто не мешал. Ему всегда нравилось молчать и думать, потому что жизнь точно такая же — в пути и размышлениях.
Вода темнела, становилась малахитовой. Потом рапановые звёзды вышли на небо, а город мигал ему огоньками где-то очень далеко. Ещё несколько часов нужно быть в пути.
Но сил у Вени больше не было. Руки сделались какими-то немыми и слабыми. Ноги постоянно тянуло вниз. Кружилась голова, и хотелось пить. Ему не было страшно. Ему было обидно, что он не доплывёт. Он пожалел, что не поплыл берегом, — так было дольше, но надёжнее. Веня часто отдыхал — лежал, бессильно раскинув руки на тёмной и густой, как масло, воде. Снова плыл. Потом ему попался катер. Он шёл навстречу Вене, играя в море своими ходовыми огнями на мачтах. Чтобы его не заметили, Веня несколько раз глубоко нырял, вот где ему пригодился опыт подводной охоты за рапанами. Обратиться к катеру за помощью ему даже не пришло в голову — ведь на берегу Веню ждала Элька. Как он плыл дальше, Веня помнил плохо.
Когда он выбрался на берег в городском саду и, с трудом переставляя ноги, добрался до парковой скамьи, была глубокая ночь. Он сидел раздетый, мокрый и дрожал. По его телу ползли мурашки. Вене казалось, что он продолжает плыть. Это было неприятное и странное ощущение.
Потом он увидел Эльку. Она подбежала к нему заплаканная и испуганная.
— Катер… катер давно послали… — растерянно сказала она ему.
— Зачем? — На лице Вени появилась слабая улыбка.
Она не ответила.
— Поцелуй меня, — попросил Веня.
Губы у Эльки были сухие и горячие. Это была награда. Все остальные поцелуи были не в счёт. Всё, что было когда-то, было больше не в счёт.
Венька совершил маленький подвиг. Он не знал об этом. Он не знал и того, что вышел он на берег из моря уже другим человеком — сыном моря, а не генеральским сынком.
А через неделю Веня уезжал домой. Перед отъездом у них с Элькой была долгая ночь у моря. Они сидели на пляже на холодных деревянных лежаках, и перед ними в темноте шумело море.
— Завтра? — спросила Элька.
— Завтра, — медленно ответил Веня. — Ну скажи, примут меня в институт?
— Примут.
— И ты тоже приедешь ко мне?
— Нет. Я поеду на стройку, куда-нибудь далеко в тайгу, — Что-то грустное, незнакомое и чужое для Вени было в её глазах. — Институт — это скучно. Я всегда успею.
Стояла ночь. Вместе с тишиной над морем плыл молодой месяц.
— А я бы могла тебя ждать там, — совсем тихо сказала Элька.
— Я тебе напишу. Хорошо, — ответил Веня. Ему было как-то неловко.
— Ты хочешь, чтобы я тебя ждала?
— Да… хочу, Элька.
— Нет… не так. — Голос Эльки стал совсем тихим. — Совсем… как мужа.
Она не смотрела Вене в глаза. Несмотря на темноту, он почувствовал, что она покраснела.
Веня промолчал. Ему не хотелось говорить. Элька была его первой девчонкой, и он боялся её потерять. Они сидели и слушали тишину долго, пока не пропали звёзды над морем.
— Ты, наверное, счастливый, Веня, — задумчиво сказала Элька. — Счастливый? Да?