— Что-то давненько вы у нас не бывали. Как поживаете? Жаль, Штефана нет, уехал на пароме…
— Мы его видели, — сказал Ярин и неожиданно для себя спросил: — Кто тут у вас утонул?
Он задал этот вопрос против воли и вряд ли сумел бы объяснить, почему интересуется тем, до чего ему нет никакого дела.
— Тоник Вагнер. — Женщина наполнила мороженым очередной стаканчик. — Он на железной дороге работал, только вчера поймал в дальней заводи огромного сома.
Ярин, с мороженым в руках, встал в стороне, а очередь продвигалась мимо него к окошечку киоска. У него не укладывалось в голове, зачем он вдруг спросил про совершенно чужого ему человека, с которым случилась беда. Это было не в его правилах.
— Заходите вечерком, посидим, — пригласила жена Штефана.
Ярин рассеянно кивнул. Его не оставляло какое-то тягостное чувство.
Ведь он всегда делал то, что хотел, и вдруг поймал себя на том, что делает не то, что хочет. В этом виновата Марцела. Нечего ей принимать этот случай так близко к сердцу!
Ярин отнес ей мороженое и сказал:
— Чтобы твоя душенька успокоилась — утопленника звали Вагнер, и он работал на железной дороге.
— Разве в этом дело?! Я ведь совсем о другом. — Марцела задумчиво лизнула мороженое.
— Я это к тому, чтобы твоя душенька успокоилась, — повторил Ярин. — И вчера этот парень сома поймал..
— Мне не интересно, кем он был, пойми ты! Просто человек исчез — и ничего не случилось…
— А что должно было случиться?
— Ничего. Понимаешь — еще утром он строил планы, и вдруг — ничего. Ни-че-го.
— Что ничего-то?
— Люди загорают, играют в мяч, зарываются в песок… В общем, ничего не произошло.
— О господи, да что же им делать?!
— Не знаю. Но разве не странно: вот я или ты однажды исчезнем — и ничего не случится.
— От твоих разговоров даже наш кот сдохнет, — сказал Ярин.
Он слизывал мороженое, мысленно прикидывая, что осталось бы после него. Транзисторы, магнитофон, ленты, туристское снаряжение, палатка, мотоцикл, половина желтой «татры». Да, это все осталось бы. И они все это продадут. Родители или сестра… И конец… Эта мысль была ему неприятна. Уж коли на то пошло, у него просто не было времени совершить что-нибудь. И почему это сегодняшний день должен стать последним?! Почему сегодня все должно быть в последний раз? Почему? Он повернулся к Марцеле:
— Что за бред? Почему сегодня все в последний раз?
— Не знаю. — Марцела была занята мороженым. — Разве кто скажет почему… Я просто подумала, — она снова лизнула мороженое, — случается ведь так — вдруг однажды человеку приходит в голову, что мало остается времени…
— Времени всегда мало.
— Это верно.
Марцела ела мороженое, и это раздражало Ярина.
— Чего ты его все время лижешь?
— Ужасно быстро тает.
Ярин отшвырнул свой стаканчик с остатками мороженого, оно вдруг показалось ему невкусным.
— Это верно, — повторила Марцела, — времени всегда мало, но наступает такой момент, когда его вовсе не остается. Если бы сегодня все было в последний раз…
— Ну знаешь, хватит! — не выдержал Ярин.
Но Марцела гнула свое.
— Тогда не знаешь, за что раньше браться. Как представишь, что завтра нас уже не будет, сразу и не сообразишь, что надо сделать в первую очередь. А может, ты знаешь, что надо?
— Бред, да и только! — сказал Ярин; ему захотелось курить, но сигареты остались в машине.
Вернулись по плотине к «татре». Пляж внизу напоминал пчелиный улей в момент роения — народу все прибывало.
— Каждый играет в своем песочке, — заметила Марцела.
— И это нормально, — отрезал Ярин.
— Ты так думаешь?
Ей в этот момент хотелось иметь опору понадежнее, чем «свой песочек», что-нибудь такое, что не исчезает вместе с человеком.
Ярин взял из багажника новую пачку сигарет, закурил и, затянувшись несколько раз, успокоился. Даже попытался сменить тему разговора:
— У тебя шикарный купальник! — похвалил он.
Марцела ждала этой похвалы весь день, но сейчас, когда перевалило далеко за полдень… Она вытащила из сумки иллюстрированный журнал.
Ярин заинтересовался:
— А кроссворд есть?
Марцела отделила страницу с кроссвордом, отдала ему. Они пошли по пляжу — их место оказалось занятым. Полотенце кто-то передвинул на траву и преспокойно расположился на их песочке. В другой раз Ярин затеял бы ссору, сегодня же только взглянул на загорелого толстяка и его дебелую супругу и не сказал ни слова. Подняв с травы полотенце, они пошли дальше вдоль рукава реки. В ивняке попадались уютные уголки, то поросшие высокой травой, то с наносами мелкого песка. По дороге заметили лодку с людьми, которые уже не так усердно продолжали поиски. Очевидно, смирились с неудачей и лишь время от времени наугад ощупывали шестом дно. Штефан стоял теперь на корме, железный наконечник его шеста бороздил речную гладь.