— Но, Паша, ты вернулся к началу.
— Именно так, Малышка. В начале была любовь, а без нее ничто не может хорошо начаться, а может только плохо кончиться.
И он стал опять задумчиво помешивать суп.
Ей было не совсем ясно, какое отношение имеют ее воспоминания о матери к его проповеди о любви, но она чувствовала какую-то глубокую взаимосвязь, какую встречала в стихах, когда еще читала их. Взаимосвязь иного рода, чем та, какую находишь в обыденном разговоре.
— Ты, Паша, поэт! — с восхищением сказала она.
Ему было семьдесят, но он еще не утратил способности расцветать под ее восхищенным взглядом. Припомнились ему студенческие времена, когда он не без успеха сочинял стихи, печатавшиеся в нескольких студенческих альманахах и в одном местном журнале. Как давно все это было! Его Пегас терял перышко за перышком в пропыленных канцеляриях, в залах суда, разменивал свои крылья на деловые бумаги, которые на крылья легконогого Пегаса действуют как царская водка на благородный металл. Сначала повыпадали большие перья, растворились в серых буднях, в чернильницах, потом пришла очередь и последнего пуха. Но как знать, может, перышко-другое еще и осталось.
Он глядел поверх тарелки на противоположный склон с цветущей липой.
— Если ты хочешь, я прямо за этим столом сочиню тебе стихи о сегодняшнем дне.
— Ах, сочини! — Она захлопала в ладоши, как хлопают маленькие девочки, — нетерпеливо и радостно.
— Вот только суп доем, — поднес он ко рту ложку.
Он ел и приговаривал:
— Ты, Малышка, чем старее, тем моложе.
— Ах, спасибо, большое спасибо!
— Ты просто как маленькая.
— А я всегда мечтала быть маленькой девочкой. И сегодня у меня такое чувство, будто еще в семь утра я была маленькой девочкой. В восемь — закончила школу. В девять — вышла замуж…
— Постой, — прервал он ее, — это значит, в половине девятого ты бродила где-то здесь по лесу вместе со мной, и началась гроза с ливнем.
— Без пятнадцати девять…
— Сколько же нам тогда было лет?
— Ровно столько же, сколько сегодня, — решительно ответила она, — разве ты забыл, что еще нынче утром я была девочкой?
— Послушать тебя, так почти поверишь, что утром я был еще мальчишкой. Но я был мальчишкой уже вчера. У меня иначе не получается.
Они подняли головы и увидели в лесу юношу с девушкой. На нем была белая рубашка с открытым воротом и вылинявшие добела серые полотняные брюки, на ней — желтая блузка с короткими рукавами и юбка цвета меда. Молодые люди держались за руки, образуя на фоне темной листвы светлую букву "М". Они шли к ресторанчику нарочито небрежной походкой молодых людей, которым в отличие от старших никуда не надо спешить, потому что пока еще они не заботятся ни о положении, ни о приобретениях.
— Знаешь, о чем я подумала, Паша?
— Большое "М" — Молодость, — прочитал старик мысль жены.
Парочка подошла ближе, и старые супруги почти одновременно подумали об одном и том же.
— Этого мне только не хватало, Паша! — просияла старушка.
— Ты права, эти двое — мы с тобой много лет назад.
— Сегодня утром, — поправила она.
— Как хочешь, — кивнул он. — Да, они очень похожи на нас.
Молодые люди сели за соседний стол, и супруги понизили голос, чтобы те их не услышали. С этой минуты старики только и говорили о юноше и его девушке. Они находили все новое и новое сходство между собой и ими и, счастливые, делились своими открытиями.
— Он такой же крепыш, каким был ты, — шептала она. — И волосы светлые, и ходит вразвалочку…
— А девушка — малышка, ну просто малышка, — радовался он. — Ты только посмотри, какая она хрупкая. Если начнется дождь, ее смоет первой же каплей.
— Постой, постой! Это ты говорил про меня! Не смей отдавать посторонним девушкам то, что когда-то подарил мне!
— А ведь тогда, в грозу-то, на мне была такая же белая рубашка, — припомнил старик.
— Конечно, такая же! И пока мы добежали до сарая, она вся промокла.
Они переговаривались вполголоса, время от времени поглядывая на соседний стол. Молодые люди в их сторону не взглянули ни разу. Они заказали суп и молча вылавливали из тарелок куски мяса и овощей.
— Не очень-то много он ей наговорил, Паша, как ты думаешь? Он тебе никого не напоминает?
— Но ведь она тоже молчит, Малышка, и не она первая. Знавал я одну такую девушку — та всякий раз молчала о чем-нибудь другом. Ты ее случайно не встречала?
— Ничто не кончается, Паша, все имеет продолжение.
— Даже обед, — заметил старик, потому что из дома вышел человек в клетчатой рубашке, неся поднос со столовыми приборами.