Свадебный букет
Кому первому пришла в голову гениальная мысль устроить свадьбу в день святого Валентина, осталось невыясненным. Отец буркнул, что предложение исходило либо от матушки, либо от тетушки Анжелы и ее полоумных сестриц, либо от Эла, либо от всех сразу. Эл Вайшанко от авторства идеи отмахивался руками, ногами и любимым «кольтом» с перламутровой рукояткой, целовал в доказательство наследный серебряный крестик и твердил, что он был никогда и ни за что! А вообще - боссу виднее, в какой день женить единственного сынка и наследника. Маменька была занята беготней по ателье, ссорами с модельершами, выбором нарядов и драгоценностей, составлением меню праздничного стола и хлопотами вокруг торта - титанического кремово-мармеладно-сливочного шедевра около двух метров высотой. Марго поинтересовалась, каким образом жених и невеста дотянутся до макушки торта, дабы торжественно отрезать от него первый символический кусочек - подпрыгнут или их подвезут на специальной тележке? А тележку заказали? А ее работоспособность проверили на практике - вдруг сломается под тяжестью новобрачного?.. - Я говорила, твой колледж не доведет тебя до добра! - патетически воскликнула маменька. - В мое время у девушек не было такого злого чувства юмора! - В твое время, мама, чувства юмора не было вообще - ни у девушек, ни у женщин, ни тем более у мужчин, - мрачно отрезала Марго. - Ведь это же так неприлично, иметь чувство юмора... или, не приведи Мадонна, собственное мнение. - Лучше не зубоскальничай, а помоги матери! - с видом оскорбленного достоинства потребовала сеньора Елена Луккензи, потрясая разбухшей папкой с пригласительными списками, десятком вариантов меню и набросками оформления ресторанного зала. Разумеется, бумаги немедля разлетелись по кабинету. Вздохнув, Марго присела на корточки и принялась их собирать, комментируя увиденное: - Мама, этот стиль вышел из моды еще два года назад. Мама, мне не хотелось бы критиковать художественный вкус тетушки Апполинарии, но, когда братец увидит приготовленный для него бело-розовый кошмар, его стошнит. И его дружков тоже. Прямо в тарелки с консоме а ля-натюрель. Через полчаса после начала банкета парни толпой сбегут в ближайший дансинг - там куда веселее. Можно сколько угодно предаваться любимым занятиям - отплясывать на столах с певичками и с азартом палить в потолок. Ты ведь не хочешь скандала на празднике? Не стоит повсюду лепить ангелочков и развешивать флердоранж. Да, и роз поменьше. По мне, так было бы достаточно всего одного букета - у невесты. Это должен быть такой букет, чтобы все ахнули. Обратись в галерею цветов на Шестой авеню, я видела там что-то похожее... Мама, ты вообще меня слушаешь? - Да, Марго, - сеньора Луккензи в глубокой задумчивости созерцала макеты пригласительных билетов. - Убрать ангелов. Хорошо, согласна - их в самом деле многовато. Заказать букет для невесты. Может, ты этим займешься? - А ты выучишь за меня билеты к экзаменам, идет? - Маргарита Венеранда Луккензи! - Можно просто Марго. Стильно и куда короче. - Марго. Ну пожалуйста, будь хорошей девочкой. У меня мигрень. Мне нужно переделать кучу дел, - отточенным до последней мелочи трагически-изломанным движением мать поднесла пальцы к вискам. Сверкнули кольца. - Твой отец занят, ему не того - как всегда. Твой брат только и способен, что глупо ухмыляться и таращиться в зеркало на свой пробор. Твои тетушки - сборище квохчущих старых куриц, прости Господи мое злословие. Единственный человек в семье, от которого есть хоть какой-то прок - это ты, но ты отказываешься мне помочь! - Я помогаю, - возразила Марго. - Тем, что не мешаю. И подаю идеи. - От твоих идей, милая, становится дурно, - скорбно вздохнула сеньора Луккензи. - С тебя станется нарядить невесту в черное платье длиной выше колена и в таком скандальном виде вывести на всеобщее обозрение! - Именно так выходят замуж первые леди Старого Света, - поддразнила мать Марго и задумалась: - Знаешь, Нэн сногсшибательно бы выглядела в подобном наряде. А уж какие были статьи в модных журналах, сколько разговоров и сколько сплетен - до летнего сезона бы хватило... Мама, ты ведь именно этого добиваешься - чтобы свадьба Джимми и Нинфы наделала как можно больше шума! Получив возможность высказаться о наболевшем, Марго оживилась: - Мама, ну признай очевидное и используй шанс на всю катушку! Пусть все твои знакомые дамы из Клуба Хороших Жен позеленеют от зависти. Пусть пробки в потолок и шумиха на все Большое Яблоко. Выпиши из Орлеана настоящий джаз, а не этот наводящий уныние симфонический оркестр. Укрась зал не банальными розами, а чем-нибудь экзотическим, ну хотя бы гавайскими гирляндами. Не делай из Джимми модный манекен из витрины мужского магазина, а из Нэн - ходячую выставку кисейных занавесок. Пусть все будет модно и современно, увидишь - все восхитятся! Мама, мы живем в двадцатом веке, а не в романе Диккенса - или ты до сих пор этого не заметила? - Невеста будет в белом, под вуалью и с букетом, - отрезала Елена Луккензи. - Модно и современно вы, молодежь, отпразднуете потом. Я хочу, чтобы о свадьбе моего сына вспоминали с уважением, а не с недостойным хихиканьем. - Ты неисправима, - Марго развела руками. - Ладно, я закажу букет. Но все-таки найми для украшения зала кого-нибудь, обладающего если не воображением, то хотя бы зачатками вкуса. Не подпускай тетушек к оформительским работам. Они только все испортят - с благими намерениями, разумеется. Интересно, в доме Тейнов сейчас все носятся по потолку и паникуют? Пойду протелефонирую Нэн. - Нинфа Тейн, в отличие от тебя - девушка строгих правил и хорошего воспитания, - с нежным материнским упреком в голосе заметила сеньора Луккензи. Когда мать становилась вот такой - приторно-сахарной и желающей своей дочурке только добра, Марго ужасно хотелось схватить стул и треснуть им обожаемую родительницу по голове. - Уверена, она отнесется к церемонии с полагающимся вниманием и наилучшим образом выполнит свой долг. Без всяких пустых фантазий и шокирующих выходок. - Ну еще бы. Другого-то выхода у нее нет, - буркнула Марго. - Если она не будет паинькой, любящий папенька ей собственноручно ей шею свернет. И Джимми придется жениться на трупе невесты. Но братец справится, я в него верю. - Что ты такое говоришь, Марго, - с укоризной, но без особого нажима протянула Елена Луккензи. - То, что есть на самом деле, мама. Все же прекрасно понимают: Джимми и Нинфу женят исключительно ради подтверждения нашей верности сеньору Тейну. Ради денег и бизнеса. Все в порядке, мама, так и должно быть, это закон природы и общества: деньги женятся на деньгах и порождают деньги. Иначе на какие средства ты покупала бы свои бриллианты и авто? Или жила бы в честной бедности - как в те годы, когда вы с папой приехали сюда из Европы? Последнего, наверное, добавлять не следовало - тонко подрисованные брови матери взметнулись в праведном негодовании, рот приоткрылся, готовясь выплеснуть на неблагодарную дщерь порцию нравоучений. Марго не стала дожидаться первого удара молнии и быстренько ретировалась, хлопнув на прощение дверью. Она не стала звонить в дом Тейнов. Вместо этого позвонила в цветочный магазин и заказала прислать ей альбомы с образцами свадебных букетов, чем оригинальнее, тем лучше. Уселась на широком подоконнике и хмуро уставилась на улицу внизу - суета машин, мелкий грязный снег конца января, тусклое мелькание лампочек, обрамляющих рекламные вывески. Нинфа выходит замуж. Образцовый внутрисемейный брак - сеньор Габриэле Тейн выдает любимую дочь за сына своей правой руки, Джимми Луккензи. Папенька и маменька счастливы, мнением новобрачных поинтересоваться наверняка забыли - но Джимми, надо полагать, ничуть не против. Нэн Тейн еще девчушкой была хороша как куколка, а, подрастая, сделалась просто ослепительна. Эдакая юная красотка с берегов Средиземного моря, мечта поэта, смуглая и темноглазая, с шапкой мелко вьющихся черных кудряшек. Марго и Нэн ходили в одну и ту же престижную школу для девочек, но подругами не были - так, порой гуляли под ручку по школьному двору, шептались о мальчиках и учителях, обменивались книгами и вместе бегали в аптеку на соседней улице, есть из вазочек мороженое, осыпанное шоколадной крошкой. Школа закончилась. Марго Луккензи выдержала нешуточное сражение с родней и поступила в Колледж искусства Нью-Йоркского университета. А Нинфа... Мисс Тейн стала истинной светской барышней. Балы дебютанток, платья в кружевах, танцевальные вечера под бдительным присмотром мамаш и тетушек, встречи с достойными молодыми людьми, театральные премьеры и теперь вот - выгодное замужество. Банкет в ресторане «Римские сады», свадебное путешествие в Париж, фотографии в светской хронике, букет из белых роз. Марго знала, что Нинфа вызывает у нее какое-то странное, щемящее чувство. Она разыскивала фотографии мисс Тейн в газетах, с болезненно-пристальным вниманием разглядывая оживленное личико, возникающее из сочетания сотен тысяч черных и белых точек, и выбившиеся из-под модной шляпки кудряшки. Такая веселая, очаровательная, полная жизни... Джимми не стоит такой жены. Ему вполне сойдет кто-нибудь попроще, вроде фигуристых танцовщиц из варьете или певичек, с сожженными пергидролем белокурыми завитушками на пустеньких головках и обожающими взглядами неизменно голубых глаз. Или популярная киноактриса-вамп с томным взором утомле