ной жизнью дивы и узким ртом в темной помаде. - Мисс! Мисс Марго, вас к телефону! - Хелло, Шато-Марго, - неизменно веселый и бодрый голосок в телефонной трубке. - Это твоя будущая невестка, как насчет встретиться? Жду через полчаса, кафе в «Савое», войдешь - оглянись по сторонам, не ошибешься! Ошибиться и в самом деле было невозможно. Нинфа и ее сверкающее изумрудное платье как магнитом притягивали восхищенные взгляды мужчин и ненавидяще-оценивающие - женщин. Марго Луккензи по сравнению с великолепной мисс Тейн казалась скромненькой студенткой или начинающей актрисой в поисках ангажемента. - Совещание объявляю открытым, - провозгласила Нинфа, когда Марго устроилась напротив нее на полукруглом диванчике и перед ней возник первый из коктейлей, и тут же обеспокоенно добавила: - Что-то ты бледная. Маменька замучила приготовлениями? - Не без того... А ты по-прежнему цветешь? - Предсвадебные хлопоты оказались на удивление незамысловаты, - Нинфа беспечно повела плечом. - Я тыкаю пальчиком в приглянувшееся, папаша достает чековую книжку, курьеры бегут на поиски. Мама, скорее всего, не приедет, очередная папина красотуля в восторге от возможности публично выгулять новые вечерние платья. Все будет по высшему разряду - помпезно и скучно. Она наклонилась вперед, пристально глядя на Марго своими глазищами. Невозможными глазищами, огромными от природы, а не от ухищрений мастериц косметического салона, лукавыми и манящими. Черные бриллианты в обрамлении длинных ресниц. - Марго. Послушай меня. Из всех моих знакомых ты - самая разумная и самая толковая, - она заговорщицки понизила голос. - Даже папа признает, что у тебя в голове мозги, а не мякина и шелка... - Ты не хочешь замуж, - угадала недовысказанную фразу Марго, и Нинфа кивнула. - Дело не в моем брате и ни в ком-то другом, верно? - Ты всегда меня понимала с полуслова, - подтвердила Нинфа Тейн и тоскливо вздохнула: - Не хочу быть живым залогом папиной безопасности и вашей верности. Не хочу быть дорогой вещью напоказ. Джимми хороший парень, но вот кого бы я меньше всего желала себе в вероятные мужья, так это его. Он же мне изменит спустя час после венчания. Не по злобе, а просто потому, что ему хочется поиметь все привлекательное, что оказывается поблизости... Я тебя не шокирую? - Ничуть, - заверила подругу Марго. - У тебя есть план? Хочешь прямо в ресторане разорвать помолвку в лучшем стиле синема-драмы? - Этого мне не позволят, - Нинфа нахмурилась. - Сбежать бы... У меня есть деньги, свои, не папочкины, есть вклады на мое имя, есть драгоценности, которые можно продать... Я бы не пропала. Но я никогда не смогу решиться, - она постукивала ногтями по краю бокала, теребила сумочку и снятые перчатки, волнуясь и не находя себе места. - Все мои мечты останутся лишь пустой болтовней, и я презираю себя за это. Ты смогла чего-то добиться, а я... я смогу сколько угодно мечтать и планировать, но все равно пойду туда, куда укажет папа - под венец, - она сморщила носик, показала острые зубки. - Противно-то как. Двадцатый век, женщины получили избирательное право и возможность жить по своему усмотрению. Но дочерей по-прежнему спихивают замуж за нужных людей, и мы ничего не можем изменить. Я овца, Марго, породистая овца в завитушках, которая всю жизнь будет щипать травку в своем загончике!.. - Нэн, - сухим, непривычным голосом оборвала пессимистичные рассуждения мисс Тейн Марго. Ей казалось, она стоит на краю обрыва - и либо разобьется о камни, сделав шаг вперед, либо взлетит. Либо Нинфа соболезнующе посмотрит на нее, как на свихнувшуюся, оплатит счет и уйдет. - Нэн. Я никогда бы не заговорила об этом, но я... Я много думала и кое-что поняла. Ты мне нравишься, Нэн. Не вообще, а так, как девушки нравятся парням, - сияющие глаза Нинфы округлились, но мисс Тейн осталась сидеть на диванчике, крепко обхватив пальцами высокую ножку бокала для коктейлей. - И, если ты действительно не намерена выходить замуж за Джимми, а хочешь сделать отсюда ноги, я тебе помогу. Нинфа Тейн нервно сглотнула и задала единственный вопрос: - Каким образом? - Для начала надо сорвать свадьбу, - Марго перевела дух. Самое страшное, кажется, осталось позади. - Причем так, чтобы у наших семейств не возникло даже мысли повторить опыт и снова выдать тебя за Джимми, - она мгновение поколебалась, прежде чем поделиться с притихшей и зачарованно смотревшей на нее Нинфой тем, что ей удалось разузнать, подслушивая и анализируя услышанное: - Смотри сюда. Будем называть вещи своими именами. Мы, Луккензи, ходим под твоим отцом. Сеньор Тейн - капо и доверенное лицо Джорджа Массерини... - Биг Джо, - понятливо уточнила Нинфа. - Он самый. Массерини вот уже третий год тягается с Веранциано - стрельба в ресторанах, перехваченные корабли и грузовики с тем, что булькает и что принято подавать к столу в хороших и плохих компаниях, - Марго пальцем изобразила в воздухе очертания пузатой бутылки. - Сеньор Тейн никогда этого не признает, но Вернациано постепенно одерживает верх, вытесняя его с прежних охотничьих угодий. Мой отец подумывает о том, чтобы встать на сторону победителя, тем самым натянув нос сеньору Массерини, ты следишь за моей мыслью? - Очень внимательно, - Нинфа покусала губу, тихонько пробормотав: - Так вот оно что. А я-то голову ломаю... Марго, как думаешь, сеньору Массерини известно о том, что творится за его спиной? - Этого не знаю и гадать не буду, - честно призналась Марго. - Но я знаю, что Массерини в последнее время изрядно давит на папу, требуя увеличить причитающуюся ему долю в делах, а папа не соглашается, ибо это против правил семьи и Общества. Мой отец беседовал по этому щекотливому поводу с твоим отцом, они изрядно повздорили - именно поэтому было решено так спешно заключить твой брак. И я знаю, что один телефонный звонок порой может изрядно спутать все карты играющим. - Марго, - Нинфа оставила стакан в покое и быстрым, неловким движением схватила Марго за руку, заговорив быстро и сбивчиво. Пальцы у нее были теплые и очень мягкие. - Марго, ты умница. Я тебя обожаю. Я тебя люблю. Я бы тебя поцеловала, если б на нас не глазели. Мы позвоним Массерини - это раз, и нашепчем ему про предприимчивых подчиненных. А потом мы сделаем ход два: позвоним Джо Веранциано и намекнем ему, что у него имеются потенциальные союзники в стане врага, которым нужна помощь. Сведем их в одном месте - в «Римских садах», на моей свадьбе - и пусть грызутся между собой. Я знаю, где раздобыть телефоны нужных людей, с кем встретиться и кому шепнуть нужные слова. Папаша считает, я так бестолкова, что не замечаю и не понимаю ничего из происходящего вокруг. Свадьба будет сорвана. На совершенно законном я основании отправлюсь куда-нибудь в Майями, лечиться от нервного срыва. Ты приедешь ко мне, и мы найдем способ безвозвратно исчезнуть с горизонта. Ты ведь приедешь, Марго? - она стиснула пальцы на запястье Марго, обожгла взглядом сияющих надеждой глаз. - Приедешь? Банкет по случаю свадьбы мистера Джеймса Луккензи и мисс Нинфы Тейн обещал быть роскошным. Если не считать того, что празднество в ресторане «Римские сады», проходившее в день святого Валентина, превратилось в лихое побоище со стрельбой и мордобоем. Никто из важных персон не пострадал - если не считать собственно жениха, брошенного в свадебный торт и увязнувшего там - но кое-кого из телохранителей и гостей увозили с банкета на каретах «Скорой помощи». Полиция и журналисты строили предположения, весьма близкие к истине. Марго Луккензи собирала вырезки и наклеивала их в огромный альбом, дабы потом показать Нинфе. Мисс Тейн, ставшая миссис Луккензи, спешно удалилась из Нью-Йорка во Флориду, предварительно обмолвившись журналистам о том, что и часа не проживет в браке со столь ужасным человеком. Семейство Луккензи порвало со своим покровителем, сеньором Тейном, и перешло под руку Веранциано. Сеньора Луккензи по этом поводу впала в меланхолию и заказала десяток новых платьев. Отчасти мечта любящей матери сбылась - свадьба ее сына стала громким событием в светской жизни Нью-Йорка. Свадебный букет невесты из оранжевых роз остался позабытым на праздничном столе, и его выкинули вместе с обломками картонной основы торта, разбитыми бокалами и безнадежно испорченными скатертями. Марго Луккензи благополучно сдала выпускные экзамены, распрощалась с родителями и улетела на южное побережье - в поисках новых впечатлений, как она выразилась. У темно-синей и прозрачно-зеленой Атлантики нет памяти, она не сожалеет о прошлом и не страшится настоящего. Она просто есть - огромная, вздыхающая волнами, играющая ракушками в полосе прибоя. Ветер треплет кроны выстроившихся вдоль пляжей и набережных пальм, раскачивает гирлянды электрических фонариков. В ресторанах подают выловленную еще утром рыбу и разложенных на засыпанных хрустящими кусочками льда подносах устриц. С моря пахнет соленой свежестью, с загородных болот - вонью гниющих водорослей. Здесь правит бал богема, владельцы киностудий, актеры и хорошенькие актрисы. Две приехавшие с севера девушки потерялись в веселой, пестрой толчее. Они бездумно тратят сбережения Нинфы, танцуют на освещенных луной и факелами террасах приморских ресторанов, заводят знакомства и флиртуют. Они покупают наряды, смеются, купаются в море - всей кожей ощущая сумасшедшую недолговечность летящих круговертью безумных дней. Запрещая себе думать о том, что праздник не длится вечно. У них есть только здесь и сейчас,