— Вероятно, так оно и было. — Бретт пожал плечами и бережно погладил платье. — Думаю, моей сестре понравится.
— Отлично. Оно обойдется вам на сотню долларов дешевле, чем мне, чек лежит на кофейном столике, но при одном условии: вы объясните, чем плохо быть славной девушкой. Могу поспорить, вы наверняка не раз порывали с женщинами, прибегая к той же жалкой отговорке: «Ты слишком хороша для меня, детка».
— Вряд ли я когда-нибудь так говорил… во всяком случае, такими словами.
Бретт взял слегка помятый чек, взглянул на сумму и подумал, что покупка очень выгодная, вот только с хозяйкой платья нелегко иметь дело. Фактически она попала в точку: несколько дней назад он действительно произнес эти самые слова, чтобы разорвать отношения с одной красоткой, к сожалению, всерьез настроившейся на брак.
— Иногда что-то не ладится на уровне сексуальной химии, а бывает, время выбрано неудачно… — пробормотал Бретт, недоумевая, почему в присутствии Нэнси испытывает угрызения совести.
Не то чтобы Бретт действовал по принципу «люби и бросай», он просто слишком ценил свою свободу, чтобы вешать хомут на шею. Наконец-то его магазин по продаже электробытовых приборов начал приносить кое-какую прибыль, и теперь ему хотелось наслаждаться жизнью без забот.
— Сексуальная химия. — Нэнси презрительно (морщила маленький аккуратненький носик и в упор взглянула на гостя огромными голубыми глазами. — Дальше вы скажете, что хорошие девушки мужчинам нравятся, но только в качестве друзей.
Бретт переступил с ноги на ногу, разрываясь между двумя желаниями: подбодрить Нэнси или бежать прочь от этих обиженно сложенных пухлых розовых губ, так и манящих их поцеловать. Вряд ли ей приятно будет услышать, что с дрянными девчонками куда интереснее, к тому же у них не загораются глаза всякий раз, когда проходишь с ними мимо ювелирного магазина.
— Насчет платья…
— Мне до смерти надоело быть «славной девушкой», я хочу изменить имидж. — Плечи Нэнси поникли, и Бретт испугался, что она расплачется. — Но я не представляю, с чего начать.
С какой стати она спрашивает совета у меня? — удивился Бретт. Он никогда не считал себя экспертом по человеческим отношениям. Здравый смысл и чувство самосохранения советовали ему не трогать эту тему, но большие, по-детски наивные глаза девушки затягивали в свой голубой омут. Ей нужна помощь, так почему бы не помочь? Совет-то бесплатный.
— Вам не нужно менять имидж, разве что поведение.
— Как?
Бретт почувствовал, что уже ступил одной ногой на зыбкую почву. Эта девушка в состоянии привлечь к себе внимание: длинные темные шелковистые волосы, фигура, соблазнительность которой угадывается даже под мешковатым свитером, восхитительное личико, чувственные губы.
— Вы красивая, вы производите впечатление открытой, доброй… — Он чуть не сказал «славной». — Что вам нужно, так это быть самоуверенной, равнодушной, в каком-то смысле недоступной. — И не спрашивайте у незнакомых мужчин совета по поводу несчастной любви, хотелось добавить ему.
— Примерно то же самое я слышала от мамы, когда собиралась на первое свидание, но вы говорите так, словно выдаете мне священную тайну. Я уверенная, и что из этого?! Не моя вина, что я все еще доступна!
Если она равнодушная и самоуверенная, то я — Папа Римский, подумал Бретт. Пока что у него были все основания заключить, что дело обстоит как раз наоборот. Нэнси Уорлок — бесхитростная, добрая, ранимая, словом, очень милая девушка, как раз такая, какую парень может привести домой, чтобы представить родителям. Как раз такая, от которых он лично старается держаться подальше.
— Это все, чем я могу помочь. Если химия не…
Нэнси вздохнула.
— В школе я чуть не провалила экзамен по химии. Так вы решили насчет платья?
Судя по ее тону, совет Бретта пропал даром.
— Платье очень красивое. Я уверен, что сестре оно понравится, но на всякий случай мне нужно с ней посоветоваться. Она должна позвонить сегодня вечером. Вы не могли бы придержать платье до завтра?
— Конечно, почему нет…
— Эй, леди, выше нос! Я мог бы привести немало доводов против слишком ранних браков. Вам ведь всего… сколько? Двадцать один?
— Двадцать пять.
— Совсем дитя. — Бретт улыбнулся, но Нэнси не улыбнулась в ответ. — А я уже год как разменял четвертый десяток и все еще не собираюсь сделать решительный шаг, можно сказать, бесконечно далек от него.
— Я придержу платье, пока вы не переговорите с сестрой. Если вас смущает цена…
— Нет, цена не смущает. — Бретту было бы даже неловко покупать платье за меньшую сумму. Как-никак девушку бросили перед самой свадьбой, не наживаться же на ее горе! — Возможно, я смогу дать вам еще несколько советов, когда приду за платьем.
— О, это было бы очень мило.
Нэнси проводила гостя до двери и закрыла ее, едва Бретт оказался на лестничной площадке.
— Я скажу, в чем недостаток славных девушек, — пробормотал себе под нос Бретт. — Рядом с ними парни вроде меня чувствуют себя подонками.
Расставшись с Нэнси Уорлок, Бретт кое-куда заехал и вернулся домой около полуночи. Только он забрался под одеяло, как позвонила Вайолетт и сразу принялась делиться своими волнениями и переживаниями. Скорее бы уж эта свадьба состоялась!
— Опиши мне платье, — потребовала сестра. — Оно белое или кремовое?
— Мне показалось, что белое. Корсаж расшит бусинками.
— Жемчужными? А кружево есть? Фасон не слишком вычурный?
Паника, сквозившая в голосе сестры, не оставила Бретта равнодушным.
— Платье очень милое и ни разу не надеванное. Девушку, которая его продает, жених бросил в день свадьбы. Фигура и рост у нее такие же, как у тебя, только попка покомпактнее. Но юбка у платья такая широкая, что под ней можно спрятать хоть всех гостей.
— Пусть у меня пышные бедра, как у мамы, но зато я унаследовала и ее мозги! — парировала Вайолетт. — А вот ты, Бретт, просто идиот! Что, если девушка продаст платье кому-то другому? Почему ты не купил его сразу? Ты же знал, в каком я отчаянном положении!
— Не волнуйся, она обещала придержать его для меня.
— Ну конечно, придержать! А если ей предложат более выгодную цену, она что, откажется? Будет сидеть и дожидаться, то ли ты надумаешь покупать, то ли нет? Ты хоть оставил задаток?
— Не догадался.
Бретт пытался отнестись к предсвадебной лихорадке Вайолетт снисходительно, но она уже начинала действовать ему на нерпы. Он не собирался говорить сестре, более того, не желал признаваться даже самому себе, что был бы не прочь еще раз взглянуть на Нэнси Уорлок. Конечно, Бретт жалел ее, но не только. Ему не часто попадались славные девушки с такой фигурой, как у Нэнси, и столь же привлекательные. Какому-нибудь парню, который захочет заполучить ее в постель навсегда, она станет отличной женой. Но семейная жизнь не для него.
— Покупай его, Бретт! — решила Вайолетт. — Не могу же я венчаться без платья. Смотри, не упусти!
С утра пораньше Бретт позвонил Нэнси.
— Я говорил с сестрой, она велела мне купить платье. Скажите, когда мне прийти, я могу в любое время, в январе торговля идет вяло.
— Можете мне не рассказывать. С начала месяца я посылала цветы только в больницы и на похороны.
Бретт не знал, что ответить. Длинные шелковистые ресницы и легко краснеющие щеки Нэнси как-то не вязались в его представлении с больничными койками и гробами.
— Я работаю в цветочном магазине, — пояснила Нэнси. — Сейчас мне пора на работу, а вечером можете приходить за платьем в любое время.
— Я возвращаюсь с работы как раз мимо вашего дома, заеду часов в шесть.
Бретт приехал чуть раньше, остановился напротив подъезда Нэнси и стал ждать, дрожа от холода в кабине фургона. В одну минуту седьмого он вышел из машины, позвонил и представился.
— Входите, — пропищала Нэнси.
По домофону ее голос напоминал детский, Бретт решил, что оно и к лучшему, это помешает ему воспринимать девушку всерьез.
На этот раз она открыла дверь сразу. Бретт отметил, что Нэнси разрумянилась, будто недавно пришла с мороза, и немного запыхалась. Она проводила его в уже знакомую уютную гостиную, выдержанную в жизнерадостных тонах. Бретт обратил внимание на торшер. Точно такими же торговал его магазин.