— Боюсь, я различаю их только по цвету платьев. Красновато-коричневое, оливковое, коралловое и шартрез.
— Тетушка Кейт самая полная из всех.
— Значит, шартрез.
— Возможно. Как бы то ни было, она устраивает прием в честь Вайолетт и Майкла, они только что вернулись из свадебного путешествия.
— Короткий у них был медовый месяц.
— Да, они взяли всего неделю отпуска и летали на несколько дней в Вегас.
— Наверное, Лас-Вегас — очень романтический город. — В голосе Нэнси не чувствовалось уверенности. — Но вряд ли мне следует вторгаться на семейный обед.
Еще минуту назад Бретт не хотел ее приглашать, а сейчас не хотел, чтобы Нэнси отказалась. Ни одному солдату не обойтись без муштры. А что, подумал Бретт, если она свяжется с парнем, у которого такое же, как у меня, шумное семейство?
— У меня назначено два свидания, и я еще раз благодарю вас за то, что вы пригласили меня на свадьбу, но у меня есть некоторый опыт.
— Я когда-то встречался с девушкой… — Нет, незачем ей знать о его юношеских похождениях. — Ладно, не важно. Как вы думаете, вы выдержите обед с моим семейством?
— Выдержать-то выдержу, но…
— Вот и хорошо, значит, идем.
— Я не сказала, что пойду.
— Но и не сказали, что не пойдете.
Бретт широко улыбнулся, включив свое обаяние на полную мощность.
— Если это победная улыбка…
— Нет, не победная, всего лишь оптимистическая.
— Право, Бретт, лишний человек на обеде…
— Аргумент не убедительный. Моя тетушка всегда готовит столько, что хватит накормить целую армию.
— Мне нужно заехать домой переодеться.
— Нет, не нужно. — Бретт не видел, что на Нэнси надето под комбинезоном, но полагался на ее вкус. — Прием неофициальный.
— Где живет ваша тетя?
— Примерно в полутора часах езды отсюда. Так вы готовы?
— Но ведь вам придется делать большой крюк, чтобы отвезти меня домой после обеда?
Нэнси не первая женщина, которой не хочется морозить свою хорошенькую маленькую задницу на сиденье моего «форда», подумал Бретт. Но вслух он этого, конечно, не сказал.
— Я приехал в фургоне, и «нет» в качестве ответа не принимается.
Бретт не понимал самого себя: он даже не был уверен, что хочет видеть Нэнси на семейном обеде, но продолжал ее уговаривать.
— Согласна, но при одном условии.
Все-таки она кое-чему научилась! — восхитился Бретт. Мои уроки не проходят даром.
— Что же это за условие?
— Я поеду за вами на своей машине.
— В этом нет необходимости.
Нэнси рассмеялась.
— Эй, у нас же не свидание?
— Конечно нет.
— Вы уверены, что не хотите позвать кого-то другого?
Похоже, она думает, что я встречаюсь с женщинами каждый вечер.
— Если бы я хотел, то не стал бы приглашать вас.
— Ну хорошо, я готова, просто мне не хотелось мешать вашей личной жизни.
— Не волнуйтесь, я не дам вам помешать.
Вранье. Только ради того чтобы помочь Нэнси найти простака, который позволит себя окольцевать, Бретт стал чуть ли не монахом.
Бретт покинул магазин и стал ждать Нэнси в фургоне. Вскоре она вышла в лыжной куртке и в нелепом берете, сдвинутом набекрень. К счастью, подумал Бретт, мои родственники любят неожиданных гостей: это избавляет их от необходимости весь вечер разговаривать только друг с другом, хотя мать и ее сестры на любую тему способны завести двухчасовой разговор.
Бретт в досаде хлопнул себя по лбу: Господи, во что я ввязываюсь, приглашая Нэнси на семейное торжество?! Но жалеть поздно, Нэнси уже идет к машине, ловко огибая островки льда. Бретт отметил, что она при ходьбе чуть покачивает бедрами, походка у нее восхитительная, так и хочется подойти и обнять ее.
Черт возьми, надо было подыскать ей кого-то получше, чем Алекс. Отдать такую девушку Пиклсу — все равно что кормить кота осетриной! Может, ей будет лучше с моим кузеном Джо, который недавно развелся?
Но представив, как Джо демонстрирует умение шевелить ушами, втягивая в рот длинную макаронину, Бретт застонал в голос.
Выезжая на шоссе и встраиваясь в поток транспорта, он снова подумал, что совершает большую ошибку, приглашая Нэнси к своей родне.
Тетя Кейт и ее муж Перри в самом начале своей супружеской жизни купили большой, похожий на коробку дом и вот уже тридцать лет обустраивали и украшали его. В самых неожиданных местах стояли деревянные ящики для цветов, из которых сейчас торчали только сухие стебли. Садовую дорожку окаймлял с двух сторон кустарник, который летом превращался в живую изгородь, и гипсовые фигуры.