– Полиция, слушаю.
– Ты останешься здесь, – сказал Марк.
Рейчел смотрела, как он удаляется от машины, и понимала, что остановить его невозможно.
– Мэм, я слушаю, – сказал оператор.
– Здесь ограбление, – сообщила она и глубоко вздохнула, – кафе «Кэйк-Уолк». – Она выглянула на улицу, пытаясь увидеть хоть какой-нибудь указатель. – Я не знаю адреса! – воскликнула она. – Даже названия улицы.
– Ничего страшного, мэм, мы найдем. Не входите туда, вы поняли? Полиция уже выезжает.
Рейчел ничего не ответила, наблюдая, как Марк движется по дороге к стоявшему у кафе такси. Он пробирался нагнувшись, снимая все своей камерой, особенно машину и водителя. Тот так внимательно следил за происходящим в кафе, что ему и в голову не приходило оглянуться.
Рейчел уронила телефон на пол машины, похолодев от ужаса.
Какой-то автомобиль медленно проехал и свернул в другую сторону. Марк прятался за такси, и она его больше не могла видеть. Во рту у нее пересохло, когда таксист приподнялся на сиденье. Видел ли он? Знал ли? Он снова смотрел в сторону кафе, но Рейчел это мало успокаивало.
Марк продолжал снимать, меняя положение камеры. В кафе послышался шум, вспыхнул свет, а затем оттуда донеслись звуки бьющегося стекла. Но Марк мечтал не об этом, он хотел снять само ограбление, то, как молодые люди набивают сумки отобранными деньгами и драгоценностями.
Раздался звук полицейской сирены. Пока один из грабителей методично продолжал заниматься своим делом, второй занервничал. С пистолетом в руках он рванулся к молодому посетителю кафе, затем направил пистолет на пожилого господина, который держал руки под столом. Потом раздался выстрел. Марк чувствовал, что ситуация накалилась до предела. Ему слишком часто приходилось видеть людей в состоянии невменяемости, чтобы он не знал, чем обычно это кончается. И кто-нибудь из посетителей кафе мог бы быть мертв к приезду полиции.
Он не чувствовал ни страха, ни неуверенности или сомнения. Он просто действовал, крепко держа в руках камеру, и наконец поднялся во весь рост и медленно повернул назад.
Шофер такси включил сигнал, чтобы привлечь внимание своих сообщников, находившихся в помещении кафе. Видя, что он ищет оружие, Марк пригнулся и спрятался за стоявшей рядом машиной. Но внутри кафе было тихо.
Марк продолжал снимать вход в кафе, когда один из грабителей появился на пороге с пистолем, направленным прямо на него. А другой, следовавший за своим сообщником, начал палить во все стороны; выстрелы следовали один за другим, звенело разбитое стекло, парни продолжали стрелять, пробираясь к такси. Марк уже ничего толком не мог различить, его осыпало осколками стекла, сзади него ревели сирены. Но пронзительный крик, раздавшийся рядом с ним, когда он упал на землю, исходил от Рейчел, которая уже вылезла из машины и бежала к нему.
Рейчел никогда прежде не доводилось жить в роскошном отеле; не привыкла она и к тому, чтобы ей приносили шоколад по утрам и оказывали все те бесконечные услуги, которые составляют обычный сервис-перечень для состоятельных клиентов. Теперь все это доставляло ей огромное удовольствие. Охлажденная клубника, дорогие вина и Марк, который неотлучно находился рядом. На двери их номера постоянно значилось «Просьба не беспокоить».
Она смотрела в окно их номера на людей, купавшихся в бассейне, когда услышала новости об ограблении, и, оглянувшись, увидела на экране телевизора то, что мог видеть Марк, пригнувшись за такси, – весь тот кошмар, который творился в кафе, вооруженных людей, бегущих к дверям, стреляющих и преследующих грабителей.
– Запись передают по всем каналам. – Она отошла от окна. – Ты доволен?
– Просто я оказался в нужное время в нужном месте, и ничего более. – Марк выключил телевизор. – Единственное, о чем я сожалею, что и ты попала со мной в эту переделку.
Она сложила руки на груди.
– Почему?
Они не говорили о случившемся с тех пор, как их отпустила полиция. Рейчел стояла перед ним, отрешенно глядя прямо перед собой, словно все еще не могла прийти в себя и успокоиться. Марк мог представить себе, каким это было для нее потрясением. Он прекрасно понимал, что не столько сама ситуация ограбления ужаснула ее, сколько его рискованное поведение.
Он взял бутылку вина и опустился на диван рядом с журнальным столиком.
– Потому что не так уж приятно наблюдать подобные вещи вживую. По телевизору мы видим их уже тщательно переработанными, и поэтому они не так впечатляют.
– Значит, тебе можно лезть под дуло и ввязываться черт знает во что, а мне на это смотреть нельзя?
Он внимательно взглянул на нее:
– Неужели, Рейчел, вся эта сцена доставила тебе удовольствие?
– Сказать по правде, нет.
– Я тоже думаю, что разбитые носы и простреленные головы, лица людей, на которых нацелены пистолеты, – зрелище не самое привлекательное. А ведь больше там ничего и не было.
Рейчел не ответила, и Марк приготовился открыть бутылку.
– Уверен, ты тоже так думаешь.
Он специально заказал это вино. К тому времени, когда они вернулись в номер, оно было достаточно охлажденным, и теперь ему не терпелось попробовать его. Он пересел с дивана на постель.
– Поверь мне, то, что случилось в кафе, еще цветочки по сравнению с тем, что я вижу ежедневно.
Она медленно прошлась по комнате.
– Мне вовсе не поэтому все так не нравилось. Я боялась, что тебя убьют. Когда раздался выстрел и ты упал, что я могла еще думать?
– Я всего лишь выполнял свою работу. – Он провел рукой по лбу. – В таких случаях мне не приходится думать о собственной безопасности. Если бы я об этом думал, то не смог бы заниматься своей профессией. Но все же я просчитываю риск и кое-что планирую. Если бы я был уверен, что ситуация действительно опасна, я бы не стал делать того, что сделал.
– Сомневаюсь. – Рейчел наконец успокоилась и села в кресло. – На тебя это не похоже.
Марк улыбнулся:
– Когда ты вот так смотришь на меня, я не могу понять, что ты обо мне думаешь. Но поверь мне, что эту мою сторону жизни ты знаешь не так уж хорошо, чтобы судить о ней.
– Потому что ты меня к себе не подпускаешь.
Он изумленно посмотрел на нее.
– Твоя работа для тебя самое важное в твоей жизни, но ты о ней никогда не говоришь, даже не пытаешься мне ничего рассказать. – Рейчел обхватила колени руками. – Когда ты научил меня пользоваться камерой, я кое-что поняла, я взглянула на все происходящее по-другому, не так, как раньше. – Она робко улыбнулась. – Конечно, это лишь малая часть, но ведь я только-только познакомилась с тем, в чем вовсе не разбиралась.
– Все это чепуха. – Марк поднялся с постели, прошел в ванную и взял там полотенце. Сейчас ему уже хотелось не вина, а чего-нибудь покрепче. – Я знаю, о чем ты думаешь. Тебе нужна нормальная жизнь, муж, который бы вечером приходил с работы: «Дорогая, я дома». – Он положил бутылку в ведерко и бросил сверху полотенце. – Я сто раз говорил тебе, что у меня другая работа.
– Тогда объясни мне, что это значит. – Рейчел взяла бутылку и поставила ее на столик. – Пожалуйста.
Постепенно раздражение Марка улеглось. Ему было слишком трудно оттолкнуть ее от себя, когда они смотрели друг другу в глаза.
– Это бесконечная работа, она никогда не прекращается, она всегда с тобой. Каждую минуту ты прикидываешь, что пойдет в новостную программу, и эти мысли поглощают тебя целиком, без остатка – как это будет снято, как будет показано, как обработано…
Марк взял ее за руку и потянул за собой на балкон.
– Разве можно после всего этого спокойно приходить домой, заниматься семейными проблемами, каждодневными вопросами, думать, что приготовить на ужин? – Он отпустил ее руку и облокотился на ограду балкона. – Очень быстро при такой работе человек теряет способность радоваться простым вещам, замечать их.