— Вы, должно быть, рады отъезду на родину, — сказал Джеймс. — Так славно после всего этого снова оказаться в Англии.
— Не скажу, что вы не правы, — ответил Джексон.
Он обвел взглядом полуразрушенные дома вокруг — выбитые воздушной волной окна, уставленные геранью и увешанные бельем балконы, стены в глубоких, полученных с благословения трех армий, оспинах, — и потом текущую в обоих направлениях людскую толчею.
— Хотя чем дальше, тем, как ни странно, крепче все это засасывает.
Глава 7
Ливия Пертини с грохотом составила кастрюли и, сверкнув глазами на отца, крикнула:
— Как готовить, если не из чего?
Отец развел руками:
— Альберто Сиенца пришел, покушать хочет.
— Этот прохвост? Только и норовит своим свиным рылом в корыто. Надо же, и как его жирное брюхо не лопнет!
— Потише! — умоляюще сказал Нино, хотя, надо сказать, Ливия так громыхала кастрюлями и сковородками, что снаружи их голосов слышно не было.
— Скажи, пусть приходит в другой раз.
— Чтоб он подался в другую харчевню? Альберто один из лучших наших посетителей, их и так уж почти не осталось.
Ливия вздохнула:
— Ладно, сделаю суго, — вяло буркнула она. — Только непременно скажи ему, мяса нет.
— Может, еще и melanzane farcite? — с надеждой в голосе спросил Нино. — Ты ведь знаешь, как он любит твои фаршированные баклажаны.
— Попробую.
— Вот и умница. А, может, напоследок еще и badino? [23]
— Ну, уж нет! Куда там. Да и яйцо у меня всего одно.
— Тогда, может…
— Некогда мне с тобой разговаривать! — отрезала Ливия, уже принявшаяся нарезать помидоры для суго.
Нино с улыбкой отошел. Уж он-то знал, едва дочь расправится с пастой, она приготовит и сырный пудинг, budino di ricotta, пусть даже с помощью одного единственного яйца. Отчасти потому, что Ливия была покладистая девочка и, хоть и ершилась, но слушалась своего отца, но еще и потому, что больше приготовить было практически нечего. Вот уже три недели, как им не удавалось раздобыть ничего из провизии. Соседи, чем могли, менялись друг с дружкой, но теперь, когда продукты стали продавать через официально утвержденные государством пункты, стало совершенно невозможно доставать необходимое законным путем.
Соус, который Ливия теперь готовила, был весьма прост, но при этом, благодаря качеству продуктов, изысканно хорош. Ливия нашинковала горку pomodorini da serbo, крошечных помидоров, росших только здесь, на склонах Везувия. Затем она, добавив чеснок, быстро их обжарила в небольшом количестве собственного домашнего оливкового масла. Под конец кинула туда несколько порванных листочков свежего базилика с кустика, что рос прямо перед кухонной дверью. За несколько минут, гораздо быстрей, чем сама паста, соус был готов.
Мариза отнесла блюдо клиенту. А Ливия взялась за приготовление остальных. Но сперва слила огненное масло со сковородки в металлический стаканчик — снарядную гильзу, которую нашла в поле и тщательно вычистила. Чуть подлила поверх масла холодной воды. В целях экономии: прижарки вместе с водой осядут на дно, позволяя использовать драгоценное масло и впредь.
Уже когда мыла грязные кастрюли, Ливия почувствовала, как кто-то вошел в кухню.
— А! — сказала она. — Это ты.
Альберто Спенца глядел на нее с порога кухни. Ливию это не удивило — кухня обычно всегда была открыта для посетителей, если кому хотелось взглянуть, что есть в наличии, прежде чем определиться с выбором. Однако бывший продавец лент стал наведываться сюда чаще других.
С тех пор как четыре года назад Энцо ушел воевать, Альберто редко упускал возможность заглянуть к Ливии. Шла война, а он все богател, — все кругом знали, что он бандит, а, возможно, даже и camorrista, мафиози, — и визиты его к Пертини сделались чаще. Ливия замечала, как он на нее смотрит, и это ее пугало. Все местные мужчины заглядывались на нее — но во взглядах Альберто, бросаемых им исподтишка, когда считал, что она не видит, было что-то грязное: с такой алчностью заглядывает голодный в полную тарелку своего соседа.
вернуться
22
Счет (ит.)
вернуться
23
Пудинг (ит.).
Правда, сегодня Альберто, как видно, пребывал в благодушном настроении.
— Отличная еда, — сказал он весело, протискиваясь жирным животом в кухню. — Может, еще и кофе есть?
— Только желудевый, — бросила Ливия.
Она расставляла на плите кастрюли. Готовить больше было не для кого, но, изображая занятость, можно было за разговором не смотреть на Альберто.
— Выходит, не зря я прихватил с собой немного.
Не сдержав изумления, Ливия подняла глаза. Вынув из кармана кулечек, Альберто уже его разворачивал. Кухню наполнил аромат, почти уже забытый с довоенных времен. Невольно под воздействием этого крепкого, густого запаха даже выражение лица у Ливии сделалось мягче.
— «Нескафе» называется, — сказал Альберто. — Из американского пайка. По правде говоря, не очень-то и кофе, но лучше, чем желудевый. Приходится подслащивать сахаром, чтоб казалось вкуснее. — Он заулыбался, скаля зубы под обвисшими усами, которые отпустил, чтобы скрыть двойной подбородок. — Кстати, я и сахар по случаю прихватил. — Он выложил на стол еще один кулечек. — Может, и ты составишь компанию?
Уже год как Ливия сахар в глаза не видала. Если требовалось что-либо подсластить, она понемногу капала мед.
— Сейчас поставлю кофейник, — сказала она, потянувшись в буфет за napoletana, кастрюлькой, издавна предназначенной для приготовления кофе и внешне напоминающей песочные часы.
— Не заботься. Этот кофе заливается кипятком. Проще простого.
Пожав плечами, Ливия поставила на плиту кастрюльку с водой.
— Ай-ай, — продолжал Альберто, — подумать только, совсем посетителей нет. Если так и дальше пойдет, совсем загнется ваше дело.
Ливию эта мысль тоже временами посещала.
— Ничего, — отрезала она. — Война ведь скоро кончится.
Он приподнял бровь:
— Скоро? По моим данным что-то непохоже. Еще, по крайней мере, год пройдет. А то и три. Американцы себя под пули подставлять не спешат, а немцы не спешат сдаваться.
Ливия подумала про Энцо. Господи, неужто и впрямь они увидятся только через три года? Уже четыре года, как они расстались.
И будто читая ее мысли, Альберто сказал:
— Долго еще придется вам выкручиваться, чтоб дело не пропало. А денежки, видать, так меж пальцев и текут?
— Ничего, справимся! — с вызовом отрезала Ливия.
Альберто поковырял в зубах ножом и многозначительно произнес:
— Правда, можешь в любой момент прийти мне сготовить.
— Сготовить? К тебе домой что ли?
— А что? — Альберто скрестил на груди жирные руки. — Война пошла мне на пользу. Я могу себе позволить… — он сделал паузу, — …экономку. По мне так лучше ты, чем какая другая.
Ливия молча заливала кипятком кофе и разливала его в маленькие чашечки для эспрессо. Пахло восхитительно, но стоило поднести чашку к носу, как аромат тотчас исчезал, оставался легкий химический душок. Ливия пригубила. Напиток был не крепкий и горький, вкус никак не оправдывал начальный аромат.