— У нас мало времени, Кассандра, — осторожно заметил Алекс. — Если за тобой будет погоня, нам нужно успеть уйти на безопасное расстояние.
Кассандра кивнула и наклонилась над ручьем, смывая остатки прошлой жизни — пятна краски и высохшие на лице слезы. На память ей осталась только белая кобыла.
После двух дней пути Боун увидел, что за ними следует погоня. Кассандра не удивилась. Она и раньше не сомневалась, что Буффало Липер не позволит легко убежать своей новой жене.
Алекс все больше молчал. К Бенджамину он относился с какой-то настороженностью, боялся прикасаться к нему. Может, он не верил, что это именно его сын?
Кассандру охватило ощущение обиды и невеселых предчувствий.
Они спали прямо в седле, следя друг за другом. Останавливались только, чтобы напиться, покормить ребенка и поменять лошадей. Вскоре единственной ее мечтой стала возможность просто лечь на землю и выспаться.
На четвертый день этой гонки пейзаж стал меняться. Появились поросшие кедрами холмы, зеленые долины. Боун подстрелил дикую индейку, и они разложили возле ручья костер.
— Может, мы уже оторвались от погони? — с надеждой спросила Кассандра, вдыхая аромат свежего мяса. Она хотела предложить им бросить птицу в костер целиком, как это делали команчи. Но потом ей стало стыдно за свои появившиеся в примитивной жизни привычки, и она промолчала.
— Они от нас не более чем в трех часах ходу, — ответил ей Боун. — В последний раз с холма я насчитал шесть мужчин.
Кассандра, кормившая в этот момент Бенджамина, вздрогнула.
— Тогда почему мы остановились?
Алекс обернулся к Боуну.
— Объясни ей наш план.
Боун отрезал кусок дымящегося мяса.
— Нам придется разделиться, Кассандра. Если мы их не сумеем обмануть, нам придется трудно. Сейчас, здесь создадим видимость долгой стоянки. Пусть костер догорит до конца. А потом я возьму с собой двух лошадей, груженных камнями, чтоб казалось, что все лошади с седоками, и двинусь на юго-восток. А вы отправитесь к ручью в двух-трех милях отсюда, пойдете по его руслу и выйдете на каменистый берег. Там есть пещеры, и вы спрячетесь в одной из них. Алекс знает, где это. Будете в них сидеть до тех пор, пока не убедитесь, что индейцы ушли. Ну а потом пойдете на восток, к Бразосу.
— А как же ты, Боун? — заволновалась Кассандра.
Боун рассмеялся.
— Ни один индеец не в состоянии поймать меня, миссис. Алекс, ты пока собирай камни, а я переброшусь с твоей женой парой слов, потому что вряд ли мы еще увидимся.
Когда Алекс исчез за деревьями, Боун тихо сказал ей:
— Ни о ком на свете я так много еще не думал, как о вас с Алексом.
— Тогда не уходи. Вместе мы тоже сможем отбиться.
— Нет, миссис Кэсси. Сделаем, как я сказал. И разговор у нас сейчас не об этом.
— А о чем же? — Кассандре хотелось расплакаться.
— Ты обвиняешь Алекса в том, что с тобой произошло?
Она удивленно посмотрела в сухое и обветренное лицо этого загадочного человека, который был всегда так добр к ней.
— Ты имеешь в виду мой плен? Конечно же, нет.
Боун вздохнул.
— Он винит во всем только себя. Никогда не видел человека, который бы так мучил себя.
— Значит, он искал меня только из-за чувства вины?
— Нет, мэм, это не совсем так. Алекс любит тебя. Он винит себя в том, что не отправил к своей сестре. Может быть, и в том, что женился на тебе. Но сделал он все это по любви. Теперь он считает, что ты не простишь ему того, что случилось, и того, что он искал тебя так долго.
— А почему получилось так долго?
— Понимаешь, индейцы вели себя очень талантливо, и мы потеряли их след. Остались только слухи о том, что где-то живет белая женщина. Но мы продолжали искать. Алекс ни за что бы не бросил поиски.
— А другие где? Никодемус, Пинто? Они погибли?
— Нет. Они просто не пошли с нами.
Кассандра удивленно смотрела на него.
— И Никодемус тоже?
— Если я начну объяснять, ты только расстроишься, миссис Кэсси. Для тебя лучше будет помнить, что Алекс любит тебя и чувствует себя виноватым.
— Но, Боун, ведь он…
— Ты права, никакой вины его нет. Но если мужчина так думает, он и ведет себя соответственно.
Неожиданно Боун поднялся, срезал с индейки остатки мяса, разделил его, и через несколько минут все трое были уже на лошадях. Кассандра наклонилась и поцеловала Боуна в щеку. Алекс пожал ему руку. И они разъехались в разные стороны.
«Наверное, мы опять оказались в ловушке», — подумала она, направляясь в глубь пещеры с ребенком на руках. Алекс, забрав трех лошадей и ее ружье, ушел куда-то, чтобы можно было в случае необходимости вести стрельбу сверху вниз. Ей он оставил два заряженных револьвера.