И не только графству, но и мне лично. Как графине мне полагался замковый целитель, и эту проблему мы решили легко. Кваксы обещали поочередно работать в замке и в целительской лавке, дабы, если невестам станет дурно у нас в гостях, иметь возможность оказать им первую помощь.
А что поделать? Мода на обмороки еще не вышла.
В конце концов к позднему вечеру неприкаянными со мной остались только двое счетоводов. И то потому, что третьего забрал себе градоправитель. Управлению полагался штатный счетовод для сбора налогов и сведения дебета и кредита, а уже самому счетоводу, как и всем остальным, полагалась небольшая квартира прямо в управлении, что лично меня очень радовало.
За этот долгий день я набегалась так, что до замка, чувствую, просто не доползу. Но это лирика.
Стиснув зубы, я и Анабель нашла хорошее рабочее место, имеющее даже квартирку для проживания. Наскоро выстроенный пост у ворот был пригоден не только для работы, хотя и создавался по моей задумке для того, чтобы принимать плату со всех въезжающих в город.
Да-да, одним из счетоводов в моем графстве стала прелестная девушка, выбравшая не ту профессию. И это не я так думала, а бессовестные мужланы, не желающие принимать на работу девушек, закончивших обучение наравне с мужчинами. Я какими-либо стереотипами на этот счет абсолютно не страдала. Для меня было важно, какой передо мной стоит человек и работник.
Показав блондинке домик, что и для меня стал очередным открытием, я оставила ее обустраиваться, а сама наконец-то вернулась в дормез, чтобы отправиться с господином Гаустом в замок.
Господина Фора Гауста – великого счетовода, по моему скромному мнению, – я зазывала к себе всеми правдами и неправдами. Этот пожилой мужчина не нуждался ни в работе, ни в деньгах, ни во внимании. Он давно передал свою столичную контору сыну и теперь отдыхал на старости лет, нянькаясь с внуками, которых у него было немало, но…
Мне мужчина отказать не смог, потому что знал меня с самого детства. В нашем замке, в замке моих родителей, появилось не одно поколение его семьи. Он и его семья служили нам верой и правдой, за что я и позволила себе отпустить Гауста и его семью, как только выяснилось, что опеку надо мной берет корона.
Жалование, которое я выплатила мужчине, несколько опустошив отцовский сейф, превышало все разумные пределы, но я точно знала, что делаю и зачем. Я верила в то, что в столице господин Гауст сможет обустроиться и открыть свою контору, а мне нужен был кто-то, кто будет в относительной близости от меня, кто сможет мне помогать и меня поддерживать. Мне нужен был родной человек, которому я смогла бы доверять.
Господину Фору Гаусту я доверяла безоговорочно.
Знала, что он сможет выбить из торговцев семьдесят процентов полагающегося мне дохода. Знала, что проверит абсолютно все их записи и найдет каждую сумму, которую от меня попытаются скрыть. Знала, что честно станет платить за работу фермерам и полеводам, а также ответит за все доходы и расходы замка, не пропустив мимо себя ни булавки.
Пожалуй, местным этого доброго старичка с ясными голубыми глазами нужно было бояться пуще вампира.
– Ваше Сиятельство, вы проделали невероятную работу. Ваши родители очень гордились бы вами, – тепло улыбнулся мне господин Гауст, положив свою ладонь поверх моих холодных пальцев в знак поддержки.
Холодными они были не просто так. Я понимала, какой разговор меня ждет с вампиром, но путей для отступления для себя не оставила. Несмотря на всю доброту и участие Алдиса, на всю его помощь, нам нужен был этот отбор как воздух, а мне – эти земли.
Мне некуда было идти. Мне не к чему было возвращаться. Для меня была одна-единственная дорога – вперед. Только так и никак иначе.
– Я на это надеюсь, – натянула я улыбку на губы, не сомневаясь, нет, в правильности своих решений, но испытывая стыд.
Однако и для него места вскоре не осталось. Очередные метаморфозы повстречались нам на пути. Прямо перед воротами моего замка начиналась новая подъездная дорожка, выложенная камешек к камешку. Сад оказался прибран и заманивал спелыми плодами и гроздями винограда, которых за зарослями раньше даже видно не было.
Парк же и вовсе заставлял мечтательно прикрыть веки, любуясь им из-под опущенных ресниц. Каменные лавочки, вазоны с растущими из них розовыми розами, зеленый газон, тропинки, блуждающие среди причесанных деревьев.
Выбравшись из кареты, я вдохнула сладковатый, пропитанный ароматами цветов воздух и выдохнула, ощущая себя как-то легко, что ли. Так, словно я вернулась домой.