– Ты вчера сказала, что за тобой следят, и нам срочно нужно скрыться, – доверительно начал он, едва сдерживая желание рассмеяться. – А в такси ты отключилась. Я не знал, куда тебя везти, поэтому привез к себе.
«Позор! Какой позор!» – внутренне сокрушалась Ева.
– Натан, – она стыдливо посмотрела на него. О таком приличные девушки обычно помнят, но все же… – Между нами что-нибудь было?
Он расплылся в улыбке, прежде чем протянуть:
– Нет.
– А почему я…
– Ты, прежде чем рухнуть на кровать, велела снять с тебя джинсы. – Он шутливо поднял руки: – Я всего лишь подчинился!
– О боже! – Ева виновата закусила губу, но, заметив, что Натан веселится, перестала сокрушаться. А, ладно! С кем такого не случалось! – Можно я воспользуюсь ванной? А потом, обещаю, испарюсь!
– Можешь воспользоваться и даже не испаряться.
Ева поднялась, старательно закутавшись в покрывало. Натан проводил ее взглядом и тоже встал. Кофе остывает. Он не дошел до кухни, когда в дверь постучали: кто приперся в такую рань?
– Не спится?! – удивился он, пропуская брата. Шорты, кроссовки, футболка хоть выжимай – бегал что ли? В два часа ночи Натан упаковал Еву в такси, а брат с компанией все еще оставались в клубе.
– Я мимо пробегал, решил заскочить. Еда есть? Я не успел позавтракать. – Шон скинул мокрую футболку. – Дай свежую, а я в душ. – Они же братья, а Шон несильно больше в плечах, можно и махнуться одеждой.
Натан даже растерялся, не поспевая за широким шагом брата.
– Слушай, тут такое дело… – Он не успел закончить. «Дело», точнее, прекрасное молодое тело, завернутое в пушистое полотенце, выплыло в клубах пара и буквально загородило солнце. Ну или кислыми лимонами осыпалось. По крайней мере лицо Шона было шокировано в самом неприятном смысле.
– Ой! – смутилась Ева, столкнувшись с голым торсом негаданного гостя. Они добрых секунд десять глазели друг на друга, пока она не юркнула обратно, клацнув замком.
Шон медленно повернулся, буравя Натана тяжелым грозным взглядом из-под темных бровей.
– Я никогда в твою жизнь не лез, – тихо начал он, – но… – Шон хотел сказать обтекаемо, а вышло: – Ты что, трахаешься с ней?!
Натан замялся. Нет у них ничего, но Шон сейчас выглядел, как прокурор на допросе. В чем он его обвиняет? Но ни ответить, ни получить объяснений Натан не успел: Ева снова вышла, но уже в длинном махровом халате, причесанная и свежая.
– Доброе утро, – проворковала она и, пробежавшись пальчиками по плечу Натана, предложила: – Приготовить завтрак?
Мгновение замешательства, – и он влюбленно улыбнулся, ответив:
– Спасибо, милая.
Ева походкой грациозной сытой кошки прошла мимо застывшего Шона, не стесняясь, посчитала (в уме, конечно) кубики на его животе и стрельнула глазами в кончики дьявольских крыльев, выглядывавшие из-под резинки шорт. Хорош, подлец, хорош. Повезло Эмили, что такой мужчина любит ее.
Ева сунула нос в холодильник и, недолго думая, решила испечь блинчики. И вкусно, и просто. Тесто замешала быстро, и через пятнадцать минут под остроумные шутки Натана на столе появилась стопка пышных, с ароматом ванили блинов. Даже Шон на запах пришел, правда, казалось, что на похороны – такое скорбное выражение лица, мама дорогая!
– Есть клубничный сироп и шоколадный, – предложил Натан. Ева же принялась за сервировку и кофе.
– Спасибо, но я закажу что-нибудь, – ответил Шон, набирая доставку еды. – Съедобное, – шепнул прямо в волосы Еве, остановившись рядом.
– Девять утра! – воскликнул Натан. – Максимум, что тебя ждет: вчерашний сэндвич, ну и круассаны, которые уже вот где, – он красочным жестом показал, где они у него, и достал сиропы. – Как хочешь, – бросил, когда Шон подтвердил заказ, – нам больше достанется.
Пока Шон ждал, Ева оделась в свою одежду. Не хотелось, конечно, во вчерашнее, но другого выбора нет. Домой бы, но сначала необходимо пожелать хороших выходных Шону.
– Доставка, наверное, – сказал Натан, услышав звонок и махнул на Шона, который хотел подняться. – Я сам.
– Ева, – начал Шон, когда они остались одни, – у тебя слабость к мужчинам из моей семьи?
Она не ответила, отправив в рот кусочек панкейка с клубничным сиропом.
– Мне за отца и деда стоит переживать?
Ева слизнула языком сладкую капельку с уголка губ. Пусть оскорбляет. Кретин несносный.
– Смотри, у последнего слабое сердце.
Она сделала глоток обжигающего кофе и промурлыкала:
– А с потенцией как? – У нее тоже нервы не железные, пусть получает!