Ева прошла на кухню и включила кофемашину. Да, поздно. Ну и что? Уснуть все равно не сможет. Прощальная вечеринка на работе состоялась вчера. С родителями Ева тоже поговорила. Сегодня был ее вечер. Прощание с прежней жизнью. Он не был одиноким, потому что его насквозь пропитали воспоминания: хорошие и не очень, светлые и грустные, разные, но все они ей дороги. Ева даже позволила вновь подумать о Шоне, хотя гнала мысли о нем всю неделю. Мечтать же можно? Об этом ведь никто не узнает. Это будет ее секрет. Вероятно, она даже всплакнет, в последний раз. Да, ее сердце изнывало от горя – мужчина, по которому оно страдало, скоро безоговорочно будет принадлежать другой женщине, – но, возможно, это исцеление через боль? Последний не закрытый гештальт. Ева верила, что ее отпустит, может быть, не скоро, но отпустит. Сколько можно по Шону Пристли страдать?! Будто бы мужчин мало! Ева вспомнила дьявольские крылья и улыбнулась.
– Таких больше нет, – сказала вслух и встрепенулась, когда ответом ей стал настойчивый стук в дверь. – Шон? – тихо удивилась, глянув в глазок. Что он здесь делает?!
– Ева, открывай.
Она затаилась. Не будет она открывать!
– Ева, я видел, как ты посмотрела в глазок!
– Я ведь просила не приходить, – крикнула через дверь, проверяя в зеркале, не потекла ли тушь от ее скупой слезинки.
– Это важно! – строго сказал Шон. – Насчет Натана.
А вот тут Ева заволновалась. Вдруг случилось что-то серьезное?
– Что? – Она открыла дверь, но впускать гостя дорогого не торопилась.
– Войти можно? Тема деликатная, – Шон как-то слишком остро глянул, и Ева послушно отошла с прохода. – Я сейчас заезжал к брату, и, знаешь, он был не один.
– В смысле? – осторожно поинтересовалась Ева. Так-то с Натаном они официально не расстались. Наоборот, даже договорились разыгрывать любовь на расстоянии, которая вскорости зачахнет. Но у него будет как минимум полгода свободы!
– У него было романтическое свидание с твоим другом Кевином.
– Что?! – воскликнула Ева. Да как так-то! – О боже, у меня был друг гей, а я не знала? Вот черт!
– Это все, что тебя беспокоит? – иронично улыбнулся Шон.
– Нет, я ему сейчас еще гневное сообщение напишу. Обоим напишу!
– Лучше потом. Они заняты.
Ева густо покраснела, представляя, чем они заняты. Она была очень даже толерантна и лояльна, но сам процесс между мужчинами ее настораживал и вгонял в краску. Делали они, а смущалась она!
– Ты пришел мне рассказать, или что? – решила сменить тему. В десять вечера, в интимной обстановке с Шоном лучше не обсуждать секс, даже если этот секс их не касается.
– Или что. Мне вот не понятно, – Шон присел на высокий стул и притянул к себе чашечку капучино, который Ева делала для себя. Она вздернула бровь – он и ухом не повел. – Ты зачем обманывала меня? Зачем культивировала образ продажной суки?
– Да какая разница уже, – отмахнулась Ева.
– Нет, ты мне ответь.
– А не буду! – стала в позу она. – Пришел тут, требуешь что-то, кофе мой забрал!
– А не ответишь, я еще и спать в твою постель лягу, – бесстрастно пообещал он и сделал глоток из чашечки.
Ева притворно грустно вздохнула, предпочитая не думать о постели. Шон и ее кровать не могут даже находиться в одном предложении.
– Хотела носить фамилию Пристли. Ты уже женишься, пришлось пытаться карту фиктивного брака с Натаном разыграть!
– Ева, прекрати.
– Да просто выручила человека. Ничего я не хотела и целей никаких не преследовала. Кстати, – она снова принялась делать кофе, – он мне действительно предлагал замужество. Обещал даже измены прощать.
– И ты отказалась, – Шон не спрашивал, теперь он точно знал, что это не в характере Евы.
– А я не собираюсь мужу изменять! – Она гордо вздернула подбородок и посмотрела на Шона с вызовом. Ну, давай, скажи какую-нибудь гадость, прокомментируй.
– Это хорошая новость.
Ева удивленно хлопнула глазами. Что?!
Они несколько мгновений просто смотрели друг на друга, потом она отвернулась. Кому-то пора уходить.
– Если это все, то извини, поздно уже. У меня еще дела, – Ева показала на посудомойку, которую так и не разобрала еще. – А у тебя важный день завтра. Лучше не опаздывать.
– Нет, это не все. Я еще хочу кое-что узнать.
– Что же? – смутилась Ева. Тон от шутливого как-то резко стал личным.
– Почему я, Ева? Мы ведь были практически незнакомы, а ты отдалась мне. Почему ты выбрала меня?