– А чего они такие волосатые? – Петр Семенович обиженно засопел.
– Так это, я ж говорю, природа шутки шутит. Ох, у нее еще вся спина волосатая, как у собаки, а на голове волосы до пят, – скороговоркой выпалил врач.
– М-да… – Петр Семенович с грустью посмотрел на смуглого волосатого младенца.
– Я ж говорю, Семеныч: гены, шутки природы. А может, в роду вашем татары были или турки, вот она такая и уродилась. Против генов разве попрешь?
– Какие турки? Что ты мелешь? – разозлился Петр Семенович. – У нее папа армянин, она вся в него. И нос, и бровушки, вот только у него на ушах кисточек нет. Может, бреет?
– Армянин? – обрадовался Федор Михайлович и хлопнул себя по лбу. – Точно, теперь вспомнил! Говорили же мне, что Анька в Харькове замуж вышла за нерусского. Это все объясняет, конечно!
Главврач чуть не подпрыгнул от радости, осознав, что все можно списать на армянские корни ребенка.
– Оттого и кисточки на ушах! Может, это наследственное, и спина волосатая оттуда. Отту-уда! Вот шельма! – растянулся в широкой улыбке главврач.
– Ладно, какая есть, – вздохнул Петр Семенович. – Аньке показывали?
– Нет еще, решили вам первому.
– Сам покажу, давай дитё.
Федор Михайлович осторожно вытащил младенца из кроватки и, стараясь не дышать, вручил его Петру Семеновичу.
– Ну, с Богом, – вздохнул Семеныч и пошел в палату к дочери.
– Все по высшему разряду сделали, все, как и обещали. Как королевна лежит, одна в палате. Старались! – крикнул ему вслед Федор Михайлович. – Мы свое дело знаем!
Красавица Анна, стоявшая возле окна, увидела отца с ребенком и бросилась к ним. Увидев кисточки на ушах, она залилась горючими слезами и плакала до прихода матери, проклиная нерусского мужа и всех на свете. Посмотреть волосатую спину она так и не решилась.
Окончательно настроение испортил муж, который поспорил с друзьями, что первенец будет сыном, и всю дорогу из роддома посматривал на младенца, приговаривая: «Нет, это не девочка, по глазам вижу, что парень. Да и брови у него густые. Разве у маленьких девочек бывают такие густые черные брови? А на уши посмотрите – не рождаются девочки с такими волосатыми ушами, врете вы все!»
Дома отец первым делом вступил в сговор с Петром Семеновичем. И пока дед развлекал дочь, рассказывая ей о каких-то генах, а жена его тыкала пальцем в книжень, в которой было написано, что такие дети рождаются раз в сто лет и, согласно индейским поверьям, назначаются вождями, ибо несут на себе печать божественного происхождения, папа на цыпочках прокрался в спальню, развернул пеленки… А потом тяжко вздохнул и пустил скупую мужскую слезу. Неизвестно, что его огорчило больше: тот факт, что у него родилась волосатая девочка с густыми черными бровями, или осознание того, что от похода в ресторан с шумной толпой друзей ему не отвертеться никак, разве что подменить младенца.
Несмотря на мольбы жены, угрозы развестись и покончить жизнь самоубийством, отец назвал дочь Арусяк – в честь своей матери. Арусяк Петровна Мурадян. К превеликой радости Аннушки, кисточки на ушах и волосы на спине выпали спустя месяц. Но проблема оволосения ребенка не перестала заботить родителей, то и дело внимательно рассматривавших дочь на предмет появления растительности на ушах и спине.
От папы Арусяк унаследовала три вещи: густые брови, черные как смоль волосы и гордость славного кавказского рода – длинный армянский нос. В свое время Петр Мурадян, как и многие армяне, отправился в Россию на заработки. Город Харьков, куда он прибыл с оранжевым кожаным чемоданом, находился на Украине и не имел к России никакого отношения, но это никого не волновало: все, что находилось за пределами Армении, армяне традиционно называли Русастаном. Приехав в Харьков с тремя закадычными друзьями, Петр Мурадян сошел с поезда и отправился искать работу. В поезде Петр Мурадян, слыхавший, что русские женщины более общительны, познакомился с красавицей Аннушкой, которая ехала в Харьков из Ахтырки с полной корзиной огромных спелых яблок, чтобы поступать в пищевой техникум. Петр Мурадян как настоящий джентльмен предложил донести корзину до дома. Аннушка не отказалась: во-первых, корзина была действительно тяжелой, а во-вторых, уж очень любезен и красив был молодой черноволосый кавказец с русским именем Петя.
В техникум Аннушка, естественно, не поступила, поскольку все время до первого вступительного экзамена провела в Парке культуры и отдыха имени Горького, на лавочке в глубине аллеи, где щедрый Петя угощал Аннушку лимонадом, сладкой ватой, мороженым и пел дифирамбы. Аннушка слушала, и душа ее переполнялась чувствами, которые к моменту сдачи экзамена захватили ее настолько, что она не смогла толком ответить ни на один вопрос экзаменационного билета. Будучи девушкой смекалистой, Аннушка сразу сообразила, что возвращаться в Ахтырку, чтобы всю жизнь просидеть на папиной птицеферме в окружении курочек и петушков, ей нет никакого резона, тем более что роман с Петей был в самом разгаре. И тогда Аннушка взяла милого за шкирку и потащила его в Ахтырку знакомить с родителями. Милый почесал голову и подумал, что лучше уж жениться на красивой пышногрудой Аннушке, к которой он испытывал самые нежные чувства и которая, кроме любви, не требовала взамен ничего или почти ничего, чем копить деньги, возвращаться в Ереван и просить руки кривозубой и вредной соседской дочери Лилит, с которой его обручили еще в детстве.