— Давайте осмотрим комнату Джун Мартин, — предложил Ник так, словно недавнего безумства и не было.
Может, для него все это действительно ничего не значило…
Энелайз вошла в спальню Джун Мартин, расправив плечи, словно собиралась драться, если хозяйка вдруг окажется в комнате. Девушка всеми силами старалась сосредоточиться на поисках, избегая любых мыслей о Нике.
— Даже если они что-то здесь и оставили, — послышался голос Ника, — прошло уже слишком много времени.
Он заглянул в небольшую кладовку.
— Даже вешалки не осталось. — Он зашел внутрь, посмотрел вверх. — Паутины здесь… А это что такое?
Энелайз поспешила в кладовку и посмотрела наверх, где было чердачное окно. Доска, закрывавшая его, сместилась, и в отверстие выглядывал кусочек ткани, покрытой грязными пятнами.
— Энелайз, идите отсюда. Вы испачкаетесь.
— Я всегда могу принять ванну, — ответила она несколько грубовато: еще немного, и он начнет выдавать предупреждения вроде «будь внимательна, смотри, куда идешь; прежде чем перейти дорогу, посмотри налево-направо…».
— Что ж, если вы так хотите… — Он пожал плечами и потянулся, чтобы отодрать доски, закрывавшие чердак.
Грязь, пыль и целая куча всевозможных вещей обрушились вниз. Ник успел выхватить из падающего потока нечто, покрытое тканью неопределенного цвета, которая когда-то, по всей вероятности, была белой.
При ближайшем рассмотрении это нечто оказалось рыжеволосой куклой.
Взяв куклу из рук Ника, Энелайз отступила назад. Крыша над чердаком, очевидно, еще не прохудилась, и кукла сохранилась великолепно.
Ник вышел следом:
— Энелайз…
— Да, — шепнула она. — Думаю, да. Это Энелайз, кукла Сары.
— Наверное.
— А что она делала на чердаке над спальней Джун?
— Не знаю.
Она посмотрела ему прямо в глаза, и он отвел взгляд. Если он не знал ответа, то только потому, что не хотел знать.
— Вы детектив. Я всего лишь дилетант. Но лично мне все понятно. Сара любила эту куклу. Джун пыталась ее отобрать, тогда — помните? В магазине у Хейзел. Но на виду у всех не посмела. Не хотела привлекать к себе лишнего внимания. Поэтому она отобрала куклу дома и оставила ее здесь, на чердаке, когда они в очередной раз переезжали. Эта женщина сущий дьявол!
Ник обнял ее обеими руками и притянул к себе. Энелайз пыталась сопротивляться, но ей не хватало ни сил, ни желания. Склонить голову к нему на грудь, чувствовать исходящий от него особый запах — все это так успокаивало.
И совершенно не было похоже на те ощущения, которые она испытывала в его объятиях всего лишь несколько минут назад…
— Не надо так, — говорил он, поглаживая ее волосы. — Эту Сару ты совсем не знаешь и даже не видела никогда. Ты не можешь считать себя ответственной за ее боль. Эти волнения только измотают тебя, но ни к чему не приведут.
— Вы правы. — Начав было успокаиваться, она вдруг вырвалась из его рук. — Нет, вы ошибаетесь. Логика правильная, но здесь дело не в логике. Я знаю Сару. — Она крепче прижала к себе куклу. — Я чувствую, а сердце никогда не обманывает. Все, что имеет значение, идет не от логики и разума, а от сердца.
— И то, что ранит, тоже идет от сердца. Его слова сильно ее удивили. Энелайз пристально посмотрела на Ника, стараясь по его глазам прочитать все его мысли… и чувства. Ник отвернулся:
— Пойду осмотрю кухню. Нельзя терять время: нам еще сегодня ехать и ехать.
Ну, ехать им, положим, не так уж и долго. Да и какое это имеет значение? Сейчас Энелайз хотела найти Сару, как никогда. Понимая, что все это лишь ее пустые фантазии, она тем не менее чувствовала: Сара ждет ее. Она найдет Сару и вернет ей куклу.
Все, что нужно, так это не прикасаться к Нику. Не подходить к нему, не смотреть на него, не думать о нем и не мечтать о нем по ночам.
Она сумеет это сделать.
Ей придется суметь.
Обследовав весь дом, они не нашли больше ничего, кроме пыли, грязи и мышей. Выйдя из дома, Энелайз вдохнула полной грудью свежий воздух, напоенный чистым запахом летней травы и цветов, и только теперь поняла, что внутри этого дома ощущала себя загнанной в ловушку. Может, она настроилась на определенную волну и ощущала то же, что и Сара много лет назад, когда жила здесь со своей матерью?
— Что это? — спросил Хенк, подходя. — Кукла? Где вы ее нашли?
— На чердаке, — ответил Ник, отряхивая пыль.
— Ее там будто нарочно спрятали, — добавила Энелайз.
Глэдис покачала головой и усмехнулась:
— Неудивительно. Девчушка эту куклу везде с собой таскала. Я несколько раз слышала, как она говорила с ней, прямо как с живым человеком. Джун терпеть не могла эту куклу.
— А они не оставили никакого адреса? — спросил Ник. Это был важный вопрос, и, кроме всего прочего, он давал возможность сменить тему разговора и вернуться от обсуждения Сары к сугубо деловым проблемам.
— Но они же среди ночи уехали, — ответил Хенк на вопрос Ника, но Глэдис наморщила лоб, стараясь что-то припомнить.
— Кажется, вскоре после их отъезда я получила письмо на имя Джун из какого-то банка. Я его сохранила на случай, если узнаю, где она, чтобы ей передать.
— А какой банк, помните? — с надеждой в голосе спросила Энелайз.
— И-и, милочка, это ж когда было! И память моя теперь не та, что раньше. Кажется, штат то ли Огайо, то ли Айдахо, в общем, какой-то маленький штат, и в названии обязательно есть «ай» и «о».
Надежды Энелайз улетучились.
— А письмо не сохранилось? — спросил Ник.
— Нет. Я его наверняка выбросила. Хенк обнял жену за плечи:
— Я бы не был так уверен… Если вы, ребята, прокатитесь с нами до дома, мы попробуем найти письмо. Глэдис никогда ничего не выбрасывает. Все письма, которые нам написали дети и внуки, и каждая картинка, которую они нарисовали, у нее в сохранности.