— Явно кто-то здесь прогуливается сегодня утром, — тихо сказала Каролина, удивляясь, зачем лошадь завели в башню.
— Как интересно! — сказала Пенелопа. — О-о… может быть, это твой брат, Каролина! Пойдем поздороваемся!
Каролина еле сдержалась. Господи, если Остин и в самом деле в башне, а она притащит к нему девиц Дигби, его хватит апоплексический удар. Она стала уговаривать их пойти в другую сторону, но, очевидно, возможность встретиться с герцогом подстегнула активность девиц Дигби. Они прыгали через камни, как горные козлы в период гона.
Подобрав юбки так высоко, что ее мать, увидев это, пришла бы в ужас, Каролина бросилась вслед за ними, но Дигби намного опередили ее и уже добежали до входа. Даже находясь от них в нескольких ярдах, она услышала, как ахнула Пенелопа, а Пруденс, вероятно, дважды раскрыла рот, потому что произнесла: «О! Ну!»
Оттолкнув их, Каролина прошла через ничем не закрытый арочный вход.
Прошло несколько секунд, прежде чем глаза ее привыкли к тусклому свету внутри башни. И тогда она тоже ахнула.
На каменном полу лежал Остин. Его руки обнимали Элизабет, примостившуюся на боку рядом с ним. Ее голова покоилась на его плече, а рукой она касалась его груди.
Боже милостивый, они случайно набрели на их тайное свидание! Она должна была бы испытать потрясение. Возмутиться. Почти упасть в обморок.
Вместо этого Каролину охватила бурная радость. Она не сомневалась, что эти двое идеально подходят друг другу, и, судя по сцене, открывшейся перед ней, они и сами прекрасно это поняли.
Короткое ржание привлекло ее внимание. Оторвав взгляд от спящей пары, она увидела Миста и Розамунду, стоявших в тени.
Каролина отступила назад, решив уйти незамеченной, и вдруг натолкнулась на кого-то.
— Ох! — Это была Пруденс. Боже, она совсем забыла о девицах Дигби!
Пенелопа пробралась вперед и указала пальцем:
— Это что за повязка на голове его светлости? Спорю, Что Выскочка устроила свидание, а затем ударила его светлость по голове, чтобы все подумали, что он обесчестил ее!
Она проворчала что-то еще, похожее на «и что же я до этого не додумалась?». Но внимание Каролины было приковано к Остину.
— Стойте здесь, — велела она сестрицам.
Неслышными шагами она подошла ближе. Да, ошибки не было: голова Остина забинтована. Боже милостивый, что с ним случилось? Очевидно, он ранен. Не пострадала ли и Элизабет?
Отбросив в сторону всякое смущение, она опустилась на колени возле Элизабет и осторожно потрясла ее за плечо:
— Элизабет, проснитесь.
Элизабет медленно приходила в себя; постепенно до ее сознания начал доходить голос, настойчиво повторявший ее имя. Она заставила себя приоткрыть отяжелевшие веки. Тело ее с трудом разгибалось, оно как будто окаменело.
Ее сознание мгновенно прояснилось, когда она осознала две вещи: она лежит, прислонившись к теплому телу Остина, и на нее смотрит пара широко раскрытых синих глаз.
Она села, резко выпрямившись, и отвела с лица спутавшиеся волосы.
— Каролина!
— Элизабет, что случилось? С вами все в порядке? Почему у Остина перевязана голова?
— Он упал с Миста.
У входа кто-то насмешливо фыркнул. Повернувшись, Элизабет увидела стоявших там девиц Дигби. Одна смотрела на нее прищурившись, а другая — вытаращив глаза.
Каролина дотронулась до ее руки:
— Насколько серьезно он пострадал?
— Он ударился головой и получил рану, которую потребовалось зашить. Насколько я могу судить, переломов у него нет.
Каролина заметно побледнела.
— Боже мой, а вы не пострадали?
— Нет. — Она потрогала лоб Остина и с облегчением заметила, что нет никаких признаков жара. Беспокойство мелькнуло на лице Каролины.
— Он поправится, не правда ли?
— Да. — Пытаясь успокоить Каролину, Элизабет улыбнулась. — У вашего брата исключительно крепкая голова.
— Да, очень. — Каролина заключила ее в свои объятия. — Боже мой, Элизабет! Вы спасли Остину жизнь. Я навеки у вас в долгу. Могу я чем-нибудь помочь?
— Можешь начать с того, что уберешь свое колено с моих пальцев, — раздался хриплый голос Остина. — Мне только и не хватает, чтобы у меня еще что-нибудь заболело.
Каролина поспешно отодвинулась.
— Как ты себя чувствуешь? — Она взяла его руку и прижала к своей щеке.
— Рана немного болит, а в остальном все хорошо. — Он перевел взгляд на Элизабет.
Та ответила нежной улыбкой.
— Вы выглядите лучше.
— Я и чувствую себя лучше. Благодаря вам.
Их взгляды встретились и не могли оторваться друг от друга. Элизабет так хотелось коснуться его, но она сдержала себя, помня о присутствии Каролины и двух девиц Дигби. В глазах Остина читалось что-то настойчивое и властное, но она не могла понять, что именно. Отведя от него взгляд, Элизабет встала и попыталась стряхнуть листья и грязь со своего помятого платья.
— Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы отправиться домой? — спросила Каролина. — Или мне лучше вернуться и привести помощь?
Остин заставил себя обратить внимание на Каролину. Когда до него дошел смысл ее вопроса, его словно ударило. Помощь? Господи, нет! Он с усилием приподнялся и сел, на минуту закрыв глаза — ожидая, пока пройдет головокружение. Затем сделал несколько глубоких вдохов, и ему стало значительно легче.
— Ты, конечно, понимаешь, Каролина, что невозможно привести сюда кого-либо. Репутация Элизабет будет погублена. Нам надо отправить ее домой, прежде чем ее хватятся или увидят в таком неприличном виде. Сейчас же. Пока еще не слишком поздно.
Каролина кашлянула в ладошку и многозначительно кивнула в сторону арки.
Предчувствуя беду, Остин обернулся. Две молодые женщины — одна, похожая на жука в капоре, а другая — на карпа с разинутым ртом, — уставились на него.
Он со стоном закрыл глаза. Кроме прочих недостатков девицы Дигби имели отвратительное свойство появляться не вовремя.
Он собирался жениться.
Остин сидел в своем кабинете и смотрел на дверь, закрывшуюся за его матерью и леди Пенброук. Леди Пенброук была в восторге, ее перья колыхались и дрожали от радостного возбуждения. Реакция матери на это известие была более сдержанной, но Остин знал: она понимает, что жениться на Элизабет — его долг, и уважает его решение. Естественно, она надеялась, что он женится на английской девушке высокого происхождения, но он не сомневался, что мать поможет Элизабет освоиться с ее новым положением. Они с леди Пенброук пришли к согласию относительно необходимых приготовлений к свадьбе. Единственная просьба Остина состояла в том, чтобы они никому не рассказывали о своих планах, пока он не поговорит с Элизабет и официально не объявит об их помолвке.
Он провел ладонью по лицу и откинулся на спинку стула. Свадьба. Увидев в башне девиц Дигби, он в ту же минуту понял, что должен будет жениться на Элизабет. Она спасла ему жизнь и этим разрушила свою. Разумеется, обе девицы Дигби поклялись, что ни слова не проронят о том, что видели, и он даже допускал, что такое возможно. В конце концов, эти идиотки не заинтересованы в том, чтобы он исчез с ярмарки женихов. Если только одной из них не удастся заполучить его — перспектива, заставившая Остина содрогнуться и потянуться к бренди. И все же их обещание молчать не вызывало доверия.
Женитьба. Сколько лет он избегал ее! И в то же время по необъяснимой причине предстоящая свадьба его не огорчала. Он представлял себе, как некоторые в недоумении поднимут брови, узнав, что он выбрал себе в герцогини американку. Но она была племянницей графа, и он знал, что шум быстро утихнет.
И еще он прекрасно знал, черт побери, что как только будет объявлено о помолвке, те самые люди, которые сейчас пренебрежительно относятся к мисс Элизабет Мэтьюз, выскочке, приехавшей из колоний, будут наперебой стараться завоевать благосклонность будущей герцогини Брэдфордской. И хотя эта мысль вызывала у него отвращение, он не мог подавить чувства мрачного удовлетворения, которое сейчас испытывал. Никто больше не посмеет произнести недоброго слова в ее адрес без того, чтобы не навлечь на себя его гнев.