От ее вскрика у него сжалось сердце.
— Прости меня, дорогая, — прошептал он, с трудом найдя в себе силы не двигаться. — Я сделал тебе больно?
— Только на секунду. Скорее, ты удивил меня. — Элизабет чуть заметно улыбнулась ему. — Удивил меня чудесным образом. Пожалуйста, продолжай.
Остин не нуждался в повторном приглашении. Опершись на руки, он медленно входил и выходил из влажной теплоты, почти до конца, только затем, чтобы снова глубоко погрузиться в ее сладостную плоть. Она не сводила с него глаз, а он следил за каждой искрой наслаждения, мелькавшей в глубине ее глаз. Ее бедра двигались в одном ритме с ним, и он сжимал зубы, стараясь сохранить над собой контроль, твердо решив доставить ей наслаждение прежде, чем позволит это себе. Но — впервые в жизни — он понял, что едва ли сможет выдержать. Тело его покрылось потом, и даже плечи болели от напряжения, с которым он сдерживал свой оргазм.
Она сжимала его внутри себя, а он завороженно смотрел на нее. Она выгнула спину и полностью отдалась своей страсти. Столь естественно и свободно, что он не верил своим глазам. Так эротично, что он больше не мог сдерживать себя. Он вошел в нее, чтобы в одно безумное бесконечное мгновение излить себя в эту сладостную теплоту.
Когда наконец его возбуждение утихло, он обнял ее и повернул на бок — лицом к себе. Их тела слились в совершенной, волнующей близости. Она обняла его и положила голову на его грудь, прижавшись губами к влажной коже его шеи.
Ее нежный поцелуй наполнил его «чувством Элизабет». Ему все еще было трудно дышать, и он заставил себя сделать несколько медленных глубоких вдохов.
Боже! Она просто чертовски хороша. И она принадлежит ему. Вся принадлежит ему. Он удовлетворенно улыбнулся. Поглаживая ее по спине, он ждал, когда его пульс успокоится.
Потребовалось некоторое время, чтобы его сердце забилось ровно, и, поскольку Элизабет была необычно тиха, Остин подумал, что она уснула. Он немного отклонился, чтобы посмотреть на нее, и был удивлен, когда она подняла голову и взглянула прямо ему в глаза. Взгляд ее золотисто-карих глаз был серьезен и полон решимости.
— Должна сказать тебе, Остин, что мои познания в анатомии совершенно не подготовили меня к тем чудесным ощущениям, которые мы только что испытали.
«Мой предыдущий опыт тоже не подготовил меня».
Он с нежностью откинул упавший ей на лоб локон, не зная, что сказать. Надо признаться, что его жена просто лишала его дара речи.
Она взяла его руку, прижала к щеке, затем поцеловала.
— Было так, как будто я оказалась в огне, и это ты зажег его. Как будто я упала со скалы и медленно плыла к земле, в мягких облаках. Я чувствовала, словно наши души соединились. — Она покачала головой и нахмурилась. — В этом есть какой-то смысл?
Остин никогда не испытывал ничего, даже отдаленно напоминающего то, что испытал с этой женщиной. Никогда прежде не охватывала его такая жажда обладания. И эта невероятная нежность.
— В этом есть прекрасный смысл, — сказал он. — И будет еще лучше.
Элизабет удивилась, с интересом спросив:
— Лучше? Как же может быть еще лучше?
— Буду счастлив показать тебе.
Элизабет ахнула от удивления когда он перевернулся на спину, и она внезапно оказалась сидящей верхом на его мускулистых бедрах. Она посмотрела на него сверху, и у нее замерло сердце. Он был самым красивым мужчиной из всех, кого она когда-либо видела!
— Кажется, у тебя есть преимущество, жена, — с лукавой улыбкой сказал он. — Интересно, как ты им собираешься воспользоваться? — Заложив руки за голову, он смотрел на нее блестящими искушающими глазами.
Она медленно перевела взгляд вниз, изучающе разглядывая загадочное мужское тело. Завитки темных волос, покрывавших его грудь, сужались в тонкую полоску, которая спускалась вниз по его животу и затем снова расширялась… Глядя на эту часть его тела, она почувствовала, как у нее прерывается дыхание. Совершенно потрясенная и заинтригованная видом его возбуждения, она ощутила острое желание потрогать его… потрогать эту часть его тела… потрогать все его тело. Она медленно отвела глаза и встретилась с его горящим взглядом.
— Потрогай меня, — предложил он тихим, чуть прерывающимся, ласковым голосом. — Я весь в твоем распоряжении. Изучай все, что хочешь.
Ее не надо было упрашивать. Наклонившись, Элизабет положила руки на его грудь и медленно провела пальцами вниз по его телу. Словно зачарованная смотрела она, как сокращаются его мышцы от ее прикосновений. Он застонал и взглянул на нее из-под полузакрытых век потемневшими от возбуждения глазами.
— Так тебе нравится? — прошептала она.
— Гм-м-м….
Получив одобрение, Элизабет дала волю своему любопытству. Запустив пальцы в завитки волос на его широкой груди, она пришла в восторг от сочетания жестких волос на его теплой коже и твердых мускулов под ней. С каждым сокращением его мускулов и с каждым вырывавшимся у него стоном она чувствовала себя все уверенней.
Желая доставить ему столько же наслаждения, сколько доставил ей он, она подражала ему. Склонившись над ним, она поцеловала его грудь и была вознаграждена звуком, похожим на рычание. Высунув язык, она слегка коснулась им его маленького плоского коричневого соска. Сладостный стон показал, что ему это нравилось. Она становилась все смелее, дотрагиваясь губами то до одного соска, то до другого, втягивая их в рот и лаская языком. Когда его стоны сделались продолжительнее, она почувствовала чисто женское удовлетворение оттого, что может оказывать на этого могучего мужчину такое сильное воздействие.
Остин сжал челюсти и просил Бога дать ему силы. Когда он предложил Элизабет изучить его тело, он не учел, на какие муки себя обрекает. Его болезненно напряженное тело требовало разрядки, но если, бы он уступил своему желанию, то, без сомнения, испугал бы ее. И конечно, прервал бы восхищавшее ее исследование. Выбор был подобен обоюдоострому мечу: Остин не знал, как долго он сможет еще выдержать, но, черт возьми, ему не хотелось останавливать ее.
Ему кое-как удавалось, сцепив пальцы, удерживать руки над головой, но его пальцы онемели. До сегодняшней ночи он считал себя человеком исключительной выдержки: ум всегда управлял его телом, а не наоборот. Он всегда был в состоянии оттянуть удовлетворение своего желания на любое время — насколько ему хотелось.
Но не сегодня ночью.
Не сегодня, когда он чувствует на своем теле нежные руки Элизабет.
Не сегодня, когда ее нежный язык ласкает его. Не сейчас, когда от эрекции его тело отвердело и готово разорваться на части. Не…
Кончиками пальцев она дотронулась до головки его члена, и обжигающая молния желания пронзила его тело.
Остин скрипел зубами и сжимал веки, а ее руки нежно ласкали его, гладя то, что пульсировало и мучило жаждой обладания ею. Желание непрерывными волнами прокатывалось по нему, погружая в океан ощущений. Если она не остановится, он взорвется в ее руках. Она обхватила пальцами его член и осторожно сжала его, и Остин понял: все. Больше человек не может вынести. И он не выдержал.
С мучительным стоном он опрокинул ее на спину и одним мощным толчком глубоко погрузился в нее.
— Остин!
— Прости меня.
Он не мог поверить, что только что взял ее с грубостью неопытного мальчишки. И все потому, что не сумел справиться с собой. Не смог удержать себя в руках. Сдержаться было выше его сил. Но с глубокой досадой он сознавал, что если бы он не поспешил, то опозорился бы перед ней, чего с ним не случалось с юношеских лет. Какая-то сила, которой он не понимал и которой не мог противостоять, полностью владела им. Прижавшись ко лбу Элизабет, он старался победить непобедимое.
Она нежно обхватила ладонями его лицо:
— Ты… ты мной недоволен?
В ее голосе слышались смущение и тревога, и Остин расхохотался бы над ее нелепым вопросом, если бы у него нашлись на это силы.