— Я в отчаянии, — прошептала Элизабет. — Я никогда еще не сталкивалась с такой безнадежностью.
— Не сомневайся, она бы не постеснялась обворовать тебя, если бы знала, что сумеет. Спорю, что, прежде чем мы уйдем, она попытается залезть тебе в карман.
— Если бы у меня были деньги, я бы с радостью отдала их этой несчастной. Боже мой, Остин, ее избили, и у нее такой вид, как будто она давно уже не ела досыта!
В этот момент появилась Молли и поставила перед ними два грязных стакана с виски. Остин сунул руку в карман и, достав несколько монет, выложил их на стол. В глазах Молли ничего не отразилось.
— Ладно, — равнодушно сказала она. — Кто из вас первый? — Ее опухшие глаза вдруг сузились. — Не думайте, что я возьму вас обоих сразу. Потому что я этим не занимаюсь. Элизабет вся сжалась, пытаясь скрыть потрясение. Она еще не до конца понимала, с какими ужасами ежедневно сталкивалась эта бедная женщина. Жалость охватила ее, и она с трудом сдержала слезы.
— Мне нужны только сведения о человеке по имени Гаспар, — тихо сказал Остин. Он описал наружность француза. — Видела его?
Молли на мгновение задумалась, а затем покачала головой:
— Не могу сказать наверняка. Слишком много людей каждый день проходит через этот свинарник, и, по правде говоря, я стараюсь не смотреть им в лица. Одно я знаю: они воняют, и у всех большие загребущие руки. — Она взглянула на монеты, лежавшие на столе. — Вам еще чего-нибудь надо?
— Нет, Молли. Спасибо. — Собрав со стола монеты, он протянул их ей. Достав затем из кармана несколько золотых, тоже отдал их Молли.
Она с изумлением воззрилась на Остина:
— Вот это все мне? Только за несколько слов?
Остин коротко кивнул. Сунув монеты за корсаж, Молли поспешила уйти, словно опасаясь, что он потребует деньги назад.
— Сколько ты ей дал?
— Достаточно, чтобы прокормиться.
— Как долго?
Он заколебался, как будто ему неудобно было говорить это, затем пожал плечами:
— По крайней мере месяцев шесть. Ты больше ничего не чувствуешь?
— Нет. В толпе это часто трудно. Слишком много ощущений сразу, и все путается. Мне надо закрыть глаза и расслабиться.
— Хорошо. Так и сделай, а я пока осмотрюсь кругом, не узнаю ли кого-нибудь.
Элизабет кивнула и закрыла глаза. Остин внимательно оглядел всех посетителей, но ни один не показался ему знакомым.
Прошло несколько минут, Элизабет открыла глаза.
— Прости меня, Остин, но я не могу различить ничего, что могло бы нам помочь.
— Тогда пойдем, — сказал он, поднимаясь. — Надо осмотреть и другие места.
Они благополучно выбрались из пивной и сели в ожидавшую их карету. Остин дал кучеру адрес и занял место напротив Элизабет. При слабом свете в мужской одежде она и вправду могла сойти за молодого человека, что, как ни странно, обеспокоило его, потому что он-то знал, что она истинная женщина во всем.
— Жаль, что я не смогла ничего почувствовать, — вздохнула Элизабет. — Возможно, нам больше повезет в другом месте. Куда мы сейчас едем?
— В игорный притон. По моим сведениям, там недавно видели Гаспара.
— Понятно. — Она замолчала, и он заметил, что она нервно сжимает и разжимает пальцы. — Я хотела бы поблагодарить тебя за щедрость по отношению к Молли.
Остин почувствовал укол совести, заставивший его признаться: если бы не Элизабет, он и не взглянул бы на эту шлюху. Но прежде чем он успел что-либо сказать, она положила руку на его рукав.
— Ты необыкновенный человек, Остин. Замечательный и прекрасный человек.
У него сжалось горло. Черт побери, опять она одним прикосновением превращает его в желе! От одного ее ласкового слова он тает, как снег, брошенный в огонь.
Вместо того чтобы испугаться этой мысли и оттолкнуть Элизабет, он протянул руки, чтобы обнять ее. Держать ее в объятиях. Любить ее. Пытаться разобраться в тех волнующих чувствах, что она пробуждала в нем.
Взяв ее руку, он страстно, почти с отчаянием поцеловал ее затянутую в перчатку ладонь.
— Элизабет, я…
Карета резко остановилась, не дав ему закончить. Выглянув в оконце, Остин увидел, что они добрались до цели. Он помог Элизабет выйти из кареты и повел ее по узкому проходу между двумя убогими обшарпанными кирпичными зданиями. Они спустились по грязным ступенькам и вошли в игорный притон.
В тускло освещенной комнате было шумно. За столами сидели, играя в карты или кости, мужчины из самых разных слоев общества: грубые матросы, группа ищущих приключений лондонских денди, люди полусвета — сюда пускали любого, у кого были деньги на игру.
Остин снова попросил ее надвинуть шляпу на глаза и медленно повел ее вдоль стен. У края истертой деревянной стойки Элизабет остановилась.
Заслонив Элизабет от посторонних взглядов своей широкой спиной, Остин шепотом спросил:
— В чем дело?
Элизабет нахмурилась и покачала головой. Не говоря ни слова, она сняла перчатки и сунула их в карман. Затем положила руки на стойку. Закрыла глаза.
Остин пристально следил за ней. Она глубоко дышала. И лишь когда ее молчание стало для него невыносимым, она открыла глаза.
— Гаспар был здесь, — сказала она.
— Когда?
В ее глазах он увидел тревогу.
— Сегодня, Остин. Он был здесь сегодня вечером.
Глава 17
Крепко сжав веки, Элизабет прижимала ладони к стойке, стараясь связать воедино множество образов, проносившихся в ее голове. Человек, которого искал Остин, был здесь всего несколько часов назад. В этом она была уверена.
Перед ней мелькнула ясная картина. У него пистолет. Она ощутила слабость в коленях. Он привык убивать. Он уже не раз убивал.
Остин сжал ее руку, и тотчас же перед ней возникли, проносясь со скоростью молнии, другие образы. Ее сердце болезненно сжалось, и стал отчетливо виден бившийся на шее пульс, когда бессвязные образы постепенно обрели форму. В голове появилась четкая картина. На лбу выступил пот. Голова закружилась — силы покидали Элизабет.
— Элизабет, что случилось?
Встревоженный шепот Остина доносился откуда-то издалека. Элизабет попыталась открыть глаза, но обрушившиеся на нее видения лишили ее сил. Она едва заметила, что поднялась суета, ее подняли и понесли, но она была слишком слаба, чтобы протестовать. Темнота поглотила Элизабет — она погрузилась в забытье.
Никогда в жизни Остин не был так напуган. Проклятие, она потеряла сознание! Лицо Элизабет побледнело, кожа стала влажной, она дышала с трудом. Не обращая внимания на любопытные взгляды некоторых игроков, он поднял ее и понес к выходу. Оказавшись на улице, он крикнул кучеру адрес и приказал везти их домой как можно быстрее. Закрыв дверцу кареты, он осторожно посадил Элизабет к себе на колени.
— Элизабет, — в страхе взволнованно сказал он, — поговори со мной. Дорогая, пожалуйста, скажи что-нибудь!
Он похлопал ее по щекам и пришел в ужас, когда почувствовал, как холодна ее кожа. Мрачная атмосфера и ядовитый воздух, вероятно, подействовали на нее, но почему, черт побери, она не приходит в себя сейчас, когда они уже вышли оттуда? Ему не следовало брать ее с собой. Если с ней что-то случилось…
Веки Элизабет дрогнули, и она посмотрела прямо ему в глаза. Радость оглушила Остина, Приложив ладонь к ее бледной щеке, он попытался улыбнуться, но мышцы не слушались его. Черт побери, он чувствовал себя слабым, как, младенец.
Она хотела сесть, но он удержал ее, с нежностью положив руку ей на плечо.
— Отдыхай. — Это единственное, что ему удалось сказать.
Элизабет огляделась:
— Где мы?
— В карете, на пути домой.
Морщинка пересекла ее лоб.
— Домой? Но почему?
— Боюсь, ты упала в обморок.
— В обморок? Глупости. — Она снова попыталась сесть, и снова он удержал ее.
— Обморок, — подтвердил Остин, гладя ее бледную щеку, не в силах удержаться, чтобы не коснуться ее. — Хоть ты и крепкая девушка, ты свалилась, словно кегля.
Элизабет покачала головой: