— Я ездил в туры с рок-звездами. Спорим, дам вам сто очков вперед по этой части.
Замедлив шаг, она посмотрела на него. Джек не мог не заметить игривых ноток в ее голосе.
— О! Идет. Отлично. Посмотрим, чья история ужасней.
Это становится интересным.
— И что получит победитель?
Касси подняла голову и какое-то время сверлила его глазами, словно хотела проникнуть в мысли. Странно, это привело его в замешательство. Он мог поклясться, что она поняла, о чем он думал.
— Победитель получает удовлетворение от того, что выиграл.
— Имейте в виду, никакого соревнования не будет. Я выиграю.
— Любите выигрывать? Да, думаю, вы из таких. — Уголки ее губ изогнулись. — И вид у вас такой, будто уже выиграли. А как насчет этого? Однажды я обслуживала обед в доме известного актера. Он находился со своей гостьей наверху, а его жена тем временем наслаждалась моим крем-брюле внизу.
— Что за актер?
Касси сморщила нос.
— Секрет. Я как врач с его клятвой Гиппократа. Только не такая умная. Не такая лечебная.
Джек не мог сдержать клокотавший в груди смех. Она его поражала. Такая теплая, нежная, пахнущая как кондитерский отдел магазина.
— «Лечебная»? Что еще за термин?
— Моя старшая сестра Сьюзи учится на хирурга. Вот она очень лечебная. Ну, знаете, позитивная, внимательная, сострадательная.
Они остановились на переходе и подождали, пока загорится зеленый. Потом свернули направо и пошли по тенистой улице мимо старинной церкви. Это одна из самых симпатичных частей района, немного более обветшалая, чем квартал, но все равно достаточно красивая.
— Ладно. Теперь ваша очередь.
Джек порылся в памяти, перебирая то, с чем сталкивался последние несколько лет. Оказалось, совсем не просто выбрать что-то забавное, шокирующее, но не слишком грязное.
— Треугольники, четырехугольники, обмен женами. Наркотики, алкоголь. Выбирайте любое, и окажется, я это видел или слышал. Что было самое странное? Однажды я ездил на гастроли с группой, где солист имел обыкновение срываться.
— Что вы имеете в виду? Наркотики?
— Нет. Он срывался и что-нибудь громил. Буквально. В каждом городе. Туалеты, ударные установки, стулья. Судя по всему, его увлекала поэзия обломков. — Джек покачал головой. — Хотя да. Скорее всего, это наркотики.
— Это правда? Громил вещи? Чудеса!
— Я выиграл?
— Не знаю. Надо подумать. У меня наверняка должно найтись что-то, чем побить вас. Четырехугольники? М-да. Я даже не хочу знать, как это. — Наконец Касси остановилась возле ряда аккуратных домов с террасами. Окно одного из них украшала яркая цветочная композиция, выделявшаяся на фоне других лишенных воображения цветочных горшков. Как похоже на нее.
Она нетерпеливо рылась в сумке. Уронила ее, вывалила содержимое наружу и принялась, поднимая, совать ему в руки разные предметы. Бумаги, консервный нож, блеск для губ и другие странные вещи, которые с трудом можно было ожидать увидеть в женской сумке. Боже, гаечный ключ! В конце концов она отыскала связку ключей.
— Нашла! Вот они. Номер двенадцать. Первый этаж. Не бог весть что, но это мой дом.
Квартира после ремонта в очень приличном районе. Неудивительно, что она лезла вон из кожи, чтобы заработать на оплату аренды.
— Вы сами оплачиваете жилье?
— Да. Мне всегда хотелось работать дома с… Неважно.
— Вы говорите про того парня, которого хотели разделать резаком? — Черт его знает, зачем ему вздумалось спрашивать об этом, портить первый приятный разговор за весь вечер. Его это совершенно не касалось, в своей частной жизни он обычно старался не вникать в чужую личную жизнь. В отличие от фильмов, которые он любил наполнять драмами, сожалениями и упущенными возможностями. Людям хотелось видеть ложь про счастливый конец, которой изобиловали дешевые романы и романтические комедии. Его сюжеты вселяли надежду, которая почти никогда не оправдывалась. Черт, но это вызывало у телезрителей привыкание. Помогало получать премии.
Касси прикусила нижнюю губу, сверкнула очередной улыбкой, которая, впрочем, выглядела неубедительно.
— Ладно. Спасибо, что проводили. Дальше я сама. Желаю благополучно добраться до дома.
— Он разбил вам сердце? — Она уже сменила тему, но его это не устраивало.
Касси со вздохом сложила в сумку вещи. Моргнула, пытаясь скрыть под маской дежурного дружелюбия горечь, печаль, возможно, даже боль.
— Вовсе нет. Он уничтожил содержимое моего банковского счета, что есть самый страшный грех в моей иерархии грехов. Я это пережила и больше не совершу подобной ошибки.