Достала горелую запеканку из духовки. И в этот момент, кажется, одна из девиц повалилась в обморок.
Я же поставила противень на кухонную тумбу и радостно произнесла:
— Угощайтесь, Ваше Величество.
Красноглазый как-то затравленно на меня посмотрел, а после всё-таки подхватил вилкой кусочек запеканки и отправил в свой императорский рот.
— Очень вкусно, Василиса, — прокряхтел, пытаясь проглотить мой кулинарный шедевр.
— Весь противень ваш, Ваше Величество, — не прекратила лыбиться.
— Я съем всё до последней крошки, — сообщил.
И реально начал давиться этой вонючей капустной запеканкой. Он, что мазохист? Как это можно есть по доброй воле? Но красноглазый уверенно уже запихнул в себя половину противня.
Все присутствующие на кухне наблюдали за его мучениями с беспокойством в глазах. А тётка с модными бровями в какой-то момент крикнула:
— Целителя сюда.
Но красноглазый заявил, что с ним всё в полном порядке. А моя капустная запеканка безумно вкусная. Настолько, что он ни с кем делиться ей не станет.
А вечером император опять заявился в мои покои с ужином. Но в этот раз только для меня. И цвет лица у него был какой-то зеленоватый. Всё-таки зачем он моей несъедобной запеканкой давился?
— А ты ужинать не будешь? — полюбопытствовала, когда красноглазый поставил на стол поднос и уселся на диванчик.
— Боюсь, что после твоей запеканки я не смогу есть другую еду.
— Я могу ещё приготовить, — радостно сообщила.
— Хорошего понемногу, Василиса.
Пока я трапезничала, император становился всё зеленее. И я уже сама хотела звать целителей, чтобы он в моей комнате коньки не двинул. Но когда с едой было покончено, то Андар неожиданно попросил.
— Василиса, заплети мне косу.
— Что? — растерянно переспросила.
— Косу, — повторил, — интересно, как это делают в другом мире.
Нашёл, кого про косы спрашивать. Из моих волос даже хвостик собрать не получается. Хотя, колоски в детстве подружкам я плела. И только из-за того, что мне было немного стыдно, что император давился моей капустной запеканкой, я произнесла:
— Хорошо, давай попробую заплести тебе косу.
Он вручил мне в руки расчёску и резинку, а сам уселся на пол перед диванчиком, чтобы мне было удобнее делать ему причёску.
— Зачем, такие длинные волосы? — поинтересовалась, уже замучившись расчёсывать эту шевелюру.
— Воин обрезает волосы, когда проигрывает, — произнёс, — я, как понимаешь, ещё никогда не проиграл.
Вспомнила, что у Дэвида короткие волосы, как и у его герцога. Значит, они когда-то проиграли? Или они просто не воины?
— Победительница отбора уже определена? — спросила напрямую.
— Можно и так сказать, Василиса, — ответил.
— Тогда зачем всё это устраивать?
— Как будто я в восторга, — возразил.
— Ещё скажи, что тебя заставили, — фыркнула.
— Меня нельзя заставить что-то сделать, Василиса, — вновь этот властный тон, который сменяется на привычный с лёгкими нотками издёвки:
— Но иногда легче пойти по пути меньшего сопротивления.
— О чём ты?
— Все ждут от меня наследника, — пояснил, — но родить моего ребёнка сможет только истинная пара.
— Я всё равно не понимаю.
— Устраивая эти отборы и беря в жёны девушек, я показываю, что очень стремлюсь обзавестись наследником. И вся знать довольна и нет никаких попыток устроить государственные перевороты. К тому же можно пристроить свою дочурку во дворец. А чтобы девушки не просто так участвовали во всём этом фарсе, то приглашены завидные холостяки империи, которые тоже присматриваются к девушкам.
Это многое объясняет. И даже звучит не так плохо. Ведь здесь на обычную девушку может обратить внимание какой-нибудь лорд. А в обычной жизни они попросту бы никогда не смогли встретиться. Получается, что красноглазый тоже сваха, в некотором роде. Непонятно только одно:
— А зачем дебильные требования к участница?
— Нужно же мне как-то развлекаться, — рассмеялся, — к тому же я думал, что с такими требованиями участниц станет меньше. Но их стало ещё больше.
К этому моменту я закончила плести колосок императору. Честно признаться, получилось очень жалкое зрелище. Словно причёску плёл ребёнок с очень слабенькими ручками, потому что косичка начала разваливаться.
— Давай, Василиса, — произнёс, рассматривая мои парикмахерские старания.
— Что тебе дать? — уточнила.
— Боюсь, что ты ещё не готова мне дать то, что я хочу, — прозвучало достаточно двусмысленно, — поэтому давай свои маски от морщин. Всё-таки после девяти десятков лет жизни пора задуматься о молодости.