Фрай сделал решительный шаг вперед в пустоту.
...С глухим стуком тело рухнуло на бетон, взрывая толпу перепуганными возгласами. Получив тычок в плечо, от ломанувшегося куда глаза глядят соседа, я тут же стал пропихиваться к выходу из доков. Следовало убраться как можно скорее.
Фраю уже насрать, а вот невольным свидетелям действа придется расплачиваться за его грехи.
Быстрый стук оторвал меня от починки бадьи, которая в очередной раз перестала нагревать воду. Кабели искрили и норовили выпасть из подрагивающих от усталости пальцев. Но как недавно Ники, так и мне сейчас следовало расслабиться в горячей воде, смыв с себя вместе с грязью картинку воткнутых в лобную кость железных штырей.
Дверь гаража приоткрылась и внутрь протиснулась голова Рона. Круглая физиономия, посыпанная веснушками, как железная пластина ржавчиной, едва помещалась в образовавшейся щели. Оттопыренные уши забавно загнулись по бокам и приобрели пунцовую окраску. Но несмотря на это, Рон щербато ухмыльнулся, показав черные, изъеденные серым порошком зубы. Если ты ширялся наркотой больше пары месяцев, то сначала чернела эмаль, а потом появлялись мелкие дырочки. Рон сидел основательно уже больше трех лет, так что зубы напоминали угольное решето, в которое легко можно вставить пару гвоздей.
- Эй, старик, впускай, давай! - панибратски выдохнул Рон и в нетерпении заерзал головой из стороны в сторону.
Старый приятель появлялся в жизни по определенному графику: стабильно раз в месяц круглая физиономия протискивалась в двери гаража, после чего также стабильно пропадала. Рона носило по Свалке с такой скоростью, будто кто-то отвесил ему пинок под зад.
Месяца с нашей последней встречи не прошло, а значит все было просто: приятель пришел из-за убийства в доке. Каждая собака на Свалке знала, что Рон - официальный стукач, вылизывающий задницы приближенным Суорэ. И наша дружба для него стоила меньше, чем проржавевшая консервная банка. Для меня, впрочем, не многим больше. Как и всякую дружбу, нас связывала негласная сделка. Рон иногда стучал мне, докладывая, где место для работы получше, а в каком районе патрули будут зверствовать.
- Я ничего не знаю о Профессоре, - отмахнулся я, не отрываясь от починки. - Уходи, Рон.
- А чего сразу Профессор? Вот как что, так Профессор! Будто я с другом увидеться не могу! Обижаешь меня, Кристиан, обижаешь, - затараторил Рон, чуть не прикусывая язык. - Да я просто по-дружески, по-братски, по-свойски. Ты же мне как родной, Кристиан...
- Крис, - устало поправил я, нехотя вставая и подходя к двери.
- Конечно, конечно, Крис. Крис так Крис. Что я, непонятливый, что ли? Как братишка захочет, чтобы его называли, так и буду. Ты же меня знаешь, Крис, я человек покладистый. Всегда во всем тебе уступлю, - тут же подхватил Рон и задергал головой вверх-вниз, чуть не раздирая кожу на ушах. Кивал он, кажется, еще быстрее, чем говорил, хоть вряд ли это было возможно.
Открыв железный засов, я пропустил Рона в гараж. Заткнуть приятеля было невозможно, а выставить, не дав объяснений, еще сложнее. Даже не потому, что Рон уболтал бы и мертвого, а потому что не получив ответа, он начинал рыть землю носом. Делать свои секреты достоянием головорезов - последнее, что мне было нужно в и без того паршивый день.
- Давай быстро, Рон. Спрашивай и отваливай.
Приятель дернулся, раскрыл рот в деланой обиде, но после передумал. Серьезно кивнув, он выпалил:
- О Профессоре что знаешь, братишка?
- Ничего. Работал рядом на металлоломе. Молчал. Дочку год назад у него убили...
- Ах, рыженькую такую, красивенькую в доках зарезали, да? Да-да, ох, как жаль девочку. Жаль, жаль, кто только на такой ужас способен, - затараторил Рон, с любопытством ищейки оглядывая комнату. Да только ничего, что могло заинтересовать подхалима Суорэ, у меня не было. Во всяком случае, на виду. Идиотом, в отлтчие от большинства, я не был.
- Это все, - устало ответил я. - Еще вопросы?
- А с кем он дружил? Ну друзья такие, как братья, вот прям как мы с тобой, чтоб в воду, в огонь, в доки пошли, а? - с любопытством уставился на меня приятель и без приглашения уселся на стол.
Простой жест, означавший, что быстро сваливать до того, как выпотрошит мне душу, Рон не собирался. А, значит, информация ему была нужна как воздух.
Со скрежетом отодвинув стул и присев, я вопросительно вскинул бровь:
- Совсем прижало?..
Взгляд Рона потускнел, а кончик языка стал нервно проникать во все зубные дыры. Руки приятеля заметно подрагивали от озноба, да и на лбу можно было различить испарину.