- Что, теперь с ним спишь? - раздраженно уточнил я. - Ты собираешься хоть что-то объяснить...
- Я ни с кем не сплю, - вдруг резко и зло перебила меня Ники и гордо вскинула подбородок. - Я невинна, чтобы ты знал.
От подобного заявления я остолбенел: если бы не злость от тупости ситуации, то расхохотался бы подруге в лицо. Но, судя по злобно сверкающим глазенкам, Ники не шутила, а говорила предельно серьезно.
- Что ты несешь? Ники, ты в своем уме? Мы с тобой...
- Это было до моего дня рождения, - вновь перебила подруга, будто боясь, что я закончу фразу. - Позавчера у меня было новое рождение, и жизнь теперь заново.
- Какой день рождения? Ники, день рождения у тебя был два месяца назад. Очнись! - резко сказал я, с трудом сдерживаясь, чтоб не схватить чокнувшуюся подругу и хорошенько не встряхнуть.
- Тебе не понять. Ты такой же, как остальные на Свалке, - удрученно покачала головой Ники и отступила на шаг. - Нам не стоит больше общаться, Крис. Перестань искать меня.
Не дав сказать и слова, подруга крутанулась на месте и поспешно направилась к перерабатывающим бакам. Пока не дошла до Шепелявого, так и не обернулась. А вот он насмешливо пялился на меня, не отводя глаз...
10. Падение
Дверь гаража была приоткрыта. Хоть говори Рону, хоть не говори - а, похоже, друг все равно не смог удержать задницу на месте. Раздраженно толкнув створку, я сделал шаг внутрь и остолбенел, разом проглотив готовые сорваться с языка ругательства. Дома меня ждали гости.
Рон, сжавшись, лежал на бетонном полу, тщетно пытаясь зажать развороченную рану на животе побелевшими пальцами, а над ним склонился Бочонок. Больше тот не походил на добренького пузатика, который лишь на публику машет ножом: раскрасневшийся, потный, усмехающийся во все зубы. Не обращая внимания на поскуливание Рона, он медленно и с наслаждением погрузил носок ботинка в открытую рану и чуть прокрутил. Друг взвыл и попытался отползти, засучив ногами по бетону, да только рука головореза тут же ухватила его за растрепанные космы.
Бочонок лишь мазнул по мне взглядом и махнул ладонью - в тот же миг меня подхватили с двух сторон еще двое ребят из патруля. Не успел я даже рта раскрыть, как грубый удар поддых выбил воздух из легких и заставил пошатнуться. Если бы не крепкая хватка головорезов, то я бы рухнул на колени. В глазах потемнело, а воздух со свистом вырвался через сжатые зубы. Раздался оглушающий хруст крошащейся эмали, но, похоже, лишь в моей голове. А вот дребезжание захлопнувшейся двери гаража - это уже гребаная реальность.
- Рони, Рони, Рони, - покачал головой Бочонок, прокручивая ботинок в ране. Даже осоловевшие глазенки прикрыл, когда друг заорал во все горло, а после жалобно захрипел, выплевывая сгустки крови на бетон. - Как же так, дорогой. Как же так. Так кто нарисовал символ, повтори, для гостей...
Рон замутненным от боли взглядом жалобно уставился на меня, а после опустил в пол, будто ему действительно было стыдно. Хотя вряд ли прожженный стукач вообще знал значение этого слова. Скорее, ему просто отчаянно хотелось жить.
- Он. Он. Я ничего не рисовал... Не рисовал... Клянусь. Не убивайте... Я же всегда... всегда служил! Я...
Бочонок глянул на меня и осклабился во все зубы, но ничерта доброго в этом не было. Только теперь я заметил, что на железном столе лежала плашмя картина неба Верхнего города с гребаным красным символом. Тем самым, что и на лбу продырявленного Мафиози. Закрыв глаза, я мысленно выматерился, поражаясь собственной тупости и предчувствуя, что еще пара секунд и нож одного из головорезов воткнется мне в шею, разрывая сонную артерию. Лживый язык Рона - это не открытие, он просто спасал свою шкуру, а мне нужно было раньше думать, вместо того, чтобы бегать по Свалке в поисках Ники.
Бочонок вытащил ботинок и с задумчивым видом посмотрел на все еще что-то лепечущего белыми губами стукача, а затем одним движением достал револьвер из внутреннего кармана куртки. Но Рон уставился не на черное дуло. В последнее время все отчего-то спешили встретиться взглядом со мной перед тем, как сдохнуть. В широко распахнутых глазах заплясали тени животного, липкого страха, будто в друге проснулось нечто первозданное и инстинктивное. Даже нечто такое, отчего захотелось передернуть плечами. Невольно я зажмурился, когда прозвучал выстрел. Смотреть, как мозги Рона растеклись по полу, желания не было, хватило и предсмертного вскрика, от которого заложило уши. Названого братишки больше не было.
До меня не сразу дошло, что Бочонок обращается ко мне:
- Додумался у нас дозу стырить. Все-таки идиот... Эх, полезный, но идиот. Лучше бы наркошу в железных пещерах прибил.