Олеся сникла.
- Хорошо. Иди. И возвращайся. Что я должна делать?
- Следить за камерами. Ну, не поминай лихом! – Максим крепко обнял жену и по лестнице перелез за периметр.
Тишину Зоны нарушали только звуки, доносившиеся из города. Где-то зашуршал шинами автомобиль, звонко гавкнула собака. Где-то далеко, наверное, на реке, лягушки завели свою нудную песню… стоп, какие лягушки зимой? Звук доносится из глубины Зоны – в этом никаких сомнений!
Повинуясь, скорее, чутью, нежели зрению и слуху, Максим проскользнул между двумя разрушенными зданиями. Путь преградили заросли кустарников, которые резала пополам грунтовая дорога. Все, вот и Зона. Хода назад нет.
Впрочем, то же чутье едва уловимо подсказало путь отступления – пролом в стене. В темноте его нельзя было увидеть глазами. Но Максим точно знал, куда бежать. Не зря он в своих походах по границам Зоны упорно развивал способность чувствовать вектора и переходы между ними.
Кусты прямо впереди зашевелились. Максим включил фонарь, но луч не давал света. Лишь тусклое размытое сияние повисло над землей. Впрочем, даже его хватило, чтобы разглядеть пришельца. Коренастая человеческая фигура в новенькой военной форме резво бежала прямо к Максиму, снимая с плеча винтовку. Клацнул затвор, щелкнул ударник. Выстрела не было: видимо, в магазине кончились патроны. Человек опустил ружье. Теперь стало видно, что ни рта, ни носа, ни глаз у «солдата» нет: вместо лица темнела плоская черная маска.
Максим замер, не дыша. «Солдат» остановился и беспомощно покрутился на месте и произнес что-то похожее на «стой, стрелять буду!» Видимо, он потерял жертву. Тогда Максим осторожно двинулся к пролому в стене. «Часовой» продолжал метаться от одного куста к другому.
Легкие разрывались от недостатка кислорода. Максим несколько раз вздохнул. «Солдат» радостно вскрикнул и бросился прямо к нему. Теперь стало ясно, на что именно реагирует ночной страж Зоны.
Максиму едва удалось ускользнуть. Он не мог задерживать дыхание постоянно, а стоило вздохнуть, даже едва-едва, как за спиной вновь раздавался топот ног и лязг затвора. И вряд ли «часовой» собирался остановить нарушителя, просто приказав ему «руки вверх».
Но все же Максим сумел забраться на приставленную к стене лестницу и перемахнуть периметр. Теперь он, не в силах отдышаться, смотрел, как «солдат» дошел до забора, не коснувшись его, повернул назад и скрылся в проходе между зданиями. Раздался металлический лязг, что-то упало на землю и все стихло.
- Ты видела это? – выкрикнул Максим.
- Что – это? – Олеся выглянула из будки наблюдателя. – Ты сказал следить за камерами.
- Ну да! Что было на камерах?
- Ничего. Они все отключились. Кроме одной. Той, что на трубе. Но я вижу лишь поле и лес.
Максим не стал утаивать от жены свои приключения. Он рассказал все честно, подробно и добавил:
- Теперь мы знаем, что ночью действительно в Зоне лучше не оставаться. Ну, на открытом пространстве – надо обязательно находить себе уголок. Мне еще повезло – Зона всего лишь погрозила мне пальчиком: не суйся туда, куда нельзя. А если бы «часовых» было двое или трое?
Олеся побледнела, сглотнула слюну и тут же взяла себя в руки:
- Наше счастье, что все закончилось хорошо, муж.
- Не считая того, что я потерял несколько камер. Они денег стоят.
- Это мелочи по сравнению с тем, что я могла бы потерять тебя…
Упреков Максим так и не дождался. Тогда он взял за руку жену и повел ее к дому.
Утром, снимая со зданий раскуроченные и сожженные камеры, Максим получил небольшую компенсацию за потери. На земле, в проходе между постройками, куда юркнул «часовой», валялся карабин Мосина с оборванным ремнем. Не стоило труда догадаться, как он здесь оказался.
Максим отнес карабин в свой схрон в диспетчерской разрушенного цеха, перелез через бетонный забор и побрел домой. Он едва успел войти в квартиру, как заверещал телефон. Звонил полковник ФСБ Александр Фирсов. Тот самый, что когда-то отправил его, Максима, в Зону.
- Але! - Максим не ждал от особиста ничего хорошего. Предчувствие не подвело.
- Заскочи на минуту в управление. И захвати пистолет «Гроза». Нужно сдать, да. Начальство как-то узнало. Требует назад.
Это была ложь, Максим чувствовал это даже на расстоянии. Но с сильными мира сего не спорят: себе дороже. Максим горестно вздохнул, печально посмотрел на пистолет, как бы прощаясь с ним, и сунул оружие в карман жилетки.