Культисты, побросав факелы, вытащили ножи и бросились на Максима и его спутников. Клим и телохранители открыли огонь – точный, наповал.
Культистов было много. Несмотря на потери, нескольким удалось прорваться. Олег захрипел и упал. Еще чуть-чуть, и все будет кончено. Не выживет никто.
Но небо уже посветлело. Вода в реке заблестела разноцветными искрами. Квадратное, сине-желтое солнце поднялось над горизонтом. И там, где его лучи касались культистов, они исчезали, рассыпались тончайшими пыльными облачками. Бородатый главарь бросился наутек – похоже, он был единственным реальным человеком среди порождений Зоны. Догонять его никто не стал.
Олег лежал на траве, уставившись в небо остекленевшими глазами. В горле торчала рукоятка ножа.
Глава 9. Новая попутчица
Толян с ужасом смотрел на тело. Максим чувствовал, что мажор переживает не за телохранителя: сломанный винтик можно заменить на новый. Толян смертельно боялся за себя. Его личная охрана сократилась наполовину.
- Мы еще легко отделались, - заявил Максим. – Ночью в Зоне на улице лучше не оставаться.
Клим вытащил нож из шеи убитого охранника. Он хотел что-то сказать, но его прервал слабый стон со стороны леса.
- Помо… гите. Развяжите меня…
Девушка у шеста была жива. Максим в считанные секунды добежал до нее, разрезал путы, посадил на траву и напоил минералкой.
- Тебя как звать?
- Настя… Морозова.
Девушку трясло, точно на улице стоял двадцатиградусный холод. Она оправдывала свою фамилию, как бы цинично это ни звучало.
Максим обнял Настю, прижал к себе и ощупал с ног до головы. Сделал он это не для того, чтобы понять, ранена ли она – он знал и так, что с ней все в порядке. Но и никакой похоти в его действиях не было и в помине. По ее развитому, плотному и упругому телу Максим понял, что Настя – не изнеженная мимоза, а тренированная спортсменка и туристка. Впрочем, вряд ли в Зону пойдет компьютерный червь. По доброй воле, по крайней мере.
- Рустам! – рыдала Настя. – Рустик! Его уби… ли.
Максим нежно погладил ее по волосам и плечам, успокаивая, но слова его полностью расходились с делом.
- Ты хочешь жить? – резко и грубо спросил он.
- Да…
- Тогда хватит распускать нюни! Встать и за мной! Время поплакать будет позже.
Максим выпустил ее из объятий и медленно пошел к своей группе. Настя отреагировала, скорее, на интонацию, чем на слова. Она поднялась и поплелась вслед за ним.
Клим разглядывал окровавленный нож.
- Жаль, я не убил бородатого раньше, - злобно и одновременно с досадой сказал он и выругался прямо при девушке.
Борис смотрел на тело коллеги равнодушно, словно то, что произошло, его не касалось.
- Тебе его совсем не жалко? – поинтересовался Максим.
- Олег и я - солдаты. Мы всегда готовы к тому, что сегодня случилось, - ответил обычно немногословный охранник. – Мне немного не по себе, только и всего. А вот ты, небось, рад?
- Нет… Я не рад, - и Максим повернулся к Насте: - Стрелять умеешь?
- Отец учил. Он фельдъегерь. Поезда со спецпочтой охраняет. Только я не очень способная ученица.
Максим осмотрел Настино облачение - туристические куртку и штаны серого цвета, хмыкнул «сойдет» и вручил ей рюкзак, ружье и патронташ Олега. Настя без возражений нацепила все на себя. Очевидно, ей требовалось хоть чем-то себя занять, чтобы забыть о гибели друга.
- Рустик меня позвал Зону посмотреть, говорил, что здесь можно много интересного найти, - затараторила Настя. – Мы шли, шли, все казалось хорошо, заброшки крутые, а потом эти в балахонах…
- Стоп! – Максим поднял руку. – Нам эти знания ни к чему. Да и тебе не стоит себя нервировать воспоминаниями. Надо осмотреть деревню. Вдруг там еще кого держат?
- Мы что же, Олега оставим здесь? – спросил Борис.
- Отнесем туда же. Оставим в каком-нибудь доме. Нужно идти быстрее. Иначе вновь застрянем до темноты.
Никого – ни пленников, ни случайно уцелевших культистов, в деревне не оказалось. Зато вся домашняя утварь – тарелки и горшки, ложки и вилки, даже кочерга – была на месте. Русские печи выглядели так, словно их только что побелили.
Задерживаться в страшном месте не хотелось – здесь все пугало, все напоминало о смерти. Клим и Борис отнесли Олега в погреб одного из домов – на ледник. Максим, отдавая дань погибшему, выстрелил в воздух и повел группу к мосту.
Дорога тянулась по широкому полю, открытому всем ветрам. Полуденное солнце жарило вовсю. Максим почувствовал себя мухой на огромном гладком столе. И где-то высоко и далеко кто-то стоял со свернутой в трубочку газетой в руке. В любую секунду на голову мог обрушиться сокрушительный удар.