Девочка на побегушках? Я улыбаюсь. — Спасибо, девочка с ботоксом. Я буду иметь это в виду.
По комнате прокатываются вздохи.
Ее длинные накладные ресницы трепещут. — Что ты мне только что сказала?
Я бросаю взгляд в ее сторону. Неужели она ожидала, что я убегу в слезах, потому что она ведет себя отвратительно? Что, по ее мнению, это такое? Старшая школа? Час назад Холланд Алистер разжевал меня и выплюнул изо рта. Все, что может сказать Хизер, — детская забава по сравнению с этим.
Хизер задыхается. — Ты отвратительна.
Прекрасно. Мы не будем друзьями. Если я ей не понравлюсь, она может с таким же успехом бояться меня.
Моя улыбка становится вялой. — Отойди сейчас, пока я вежливо прошу.
Хизер выглядит раздраженной. Она наклоняется так близко, что я чувствую запах того, что у нее было на обед. Тунец. Определенно. — Я скажу тебе прямо сейчас; то, как мы здесь все делаем, отличается. Ты не открываешь рта на собрании команды, если тебя об этом не попросят. И ты не упоминаешь о семьях других людей, если у тебя нет желания умереть. Свяжись со мной, и я покажу тебе, что происходит с людьми, которые не остаются на своей полосе.
— Это угроза?
— Просто маленький совет.
— Спасибо за совет. — Я встаю и вторгаюсь в ее личное пространство. Она неуклюже отступает, ее торжествующая улыбка сменяется испуганно нахмуренным взглядом. — Но Алистер уже надрал мне задницу за то, что я сделала сегодня. Так что не волнуйся. Ты можешь приберечь свой маленький акт запугивания для того, у кого хватит терпения. — Я хлопаю рукой по стене кабинки рядом с ее головой. — Свяжись со мной еще раз, и ты узнаешь, что значит видеть свой зад из-за верхней губы.
— Что? Ее брови хмурятся.
— Это угроза. Понимаешь?
Ее глаза сужаются.
Я делаю вид, что замахиваюсь на нее кулаком.
Она взвизгивает и отскакивает назад, прикрывая лицо. Когда она понимает, что я всего лишь имитировал удар, Хизер краснеет на три оттенка. — Ты бандитка!
— Это верно. Я происхожу из длинной линии тех, кому наплевать. И не забывай об этом. — Я отхожу от нее и падаю в свое кресло, которое приветствует меня громким скрипом.
В офисе гробовая тишина.
Я замечаю, что несколько телефонов достают и снимают наше общение.
— На что ты смотришь? — Хизер визжит.
Приглушенный смех встречает ее заявление.
Хизер фыркает и вылетает из офиса, к моему большому облегчению. В других кабинках устанавливается подобие нормальной обстановки. Со мной никто не разговаривает. Они кажутся замкнутыми. Ожидание. Все ходят на цыпочках, ожидая взрыва от Алистера.
Но это никогда не приходит.
— Мисс Джонс. — Иезекииль звонит мне после обеда.
Я замечаю, что помощник руководителя подзывает меня. Мой стул отъезжает назад, когда я вскакиваю на ноги. — Тебе что-нибудь нужно?
Он улыбается. — Следуй за мной.
Я иду за ним на кухню.
Иезекииль указывает на стол. — Почему бы тебе не сесть? Я готовлю кофе для Алистера, и он упомянул, что тебе понравился хороший напиток.
— Он тебе это сказал? Сегодня?
— О, не сегодня. — Шея Иезекииля вспыхивает. — Сегодня у него были… другие слова.
— Могу себе представить. — Я опускаю подбородок на ладонь и вздыхаю.
— Это не имеет большого значения, — говорит Иезекииль, готовя кофе. — Будут и другие совместные проекты.
— Это огромное дело. Алистер усадил меня и объяснил, насколько важны бэби-бокс. — Это одна из причин, по которой я почувствовала отчаяние, когда увидела, что сделка срывается. — Belle's Beauty нужен был этот контракт.
Иезекииль наливает черную жидкость в чашку поменьше. — Belle's Beauty не страдает из-за денег.
— Видение Алистера — это не деньги. Это наследие.
Теперь, когда я знаю, что у него есть дочь, это имеет смысл. Он сжигает себя дотла, чтобы сохранить Fine Industries и Belle's Beauty. Он пытается создать компанию своей жены, но не для себя, а для другого поколения.
— Если отбросить все проблемы, я думаю, ты совершила очень смелый поступок. — Он помешивает ложечкой в чашке, и это издает легкий звенящий звук.
— Ты одинок в этом чувстве.
— Он никогда не признает этого, но Алистеру трудно находить общий язык с другими. Это затрудняет участие в презентациях.
— Тебе позволено говорить, что у босса есть недостатки? — Я спрашиваю. — Разве мы все не должны целовать его кольцо и говорить о том, какой он совершенный?
Иезекииль смеется. — Возможно, я бы использовал более приятные выражения в присутствии Алистера, но он знает мои мысли. Он также знает свои пределы. — Аромат кофе наполняет воздух и расслабляет узлы у меня на шее. Иезекииль пристально смотрит на меня. — Ты была очень храбра, что вмешалась.