— Эй, ефрейтор! — Рейдер махнул рукой высокому бойцу. — Живчиком, не угостишь?
— Держи! — Морской пехотинец протянул фляжку.
— Благодарю.
— Не за что. И ты бы надел эту штуку, «Недар».
— Сил нет. А мне ещё до номера топать.
— Садись в кару, подбросим.
Вечером, в селекторе номера раздался голос Профессора:
— Сварной! Ты сегодня нарушил уговор — не снимать «Недар» без разрешения! Ну, а если серьёзно — спасибо за помощь! И, с меня магарыч!
Вместо вечернего похода в столовую, Римма привезла пленникам праздничный ужин, а из личного запаса Профессора — две бутылки шампанского. Брюнетка рассказала о событиях, предшествующих сегодняшней трагедии.
Этот самый топтун, перестал есть даже сырое мясо, несколько дней назад. Он хирел на глазах, терял вес и даже не обращал внимания на людей, которые проходили мимо клетки. Хотя раньше, он постоянно пытался кого-нибудь зацепить. Сегодня утром, он свернулся клубком, а зрачки застыли. Ближе к обеду, даже появился неприятный запах. Сотрудники решили, что монстр умер. Один нерадивый ассистент, как потом просмотрели видеозапись, открыл клетку и ткнул топтуна палкой.
В ту же секунду, зверь развернулся как пружина. За несколько секунд, он поотрывал головы шестерым сотрудникам и двоим охранникам — всем, кто находился в лаборатории. Закусив свежим мясом, топтун выбил дверь и оказался в коридоре. Четвёрка охранников-автоматчиков, оказавшаяся поближе, открыла по нему огонь, но вскоре они все сами погибли. Ещё двоих, монстр уничтожил недалеко от Сварного, на его глазах.
— Из какой стали изготавливаются эти клетки? — поинтересовался рейдер у Риммы. — Обычная, для топтуна была бы семечкой.
— Ну… — Брюнетка замялась. — Я точно не знаю. Вроде, какие-то другие технологии…
— Нолдовские, что ли?
— Я не знаю. Не знаю!
Глава 12
После ухода брюнетки, пленники устроились на кухне у Сварного. Шампанское от Профессора, оказалось просто замечательным. Смакуя его, Лариса закрывала от удовольствия глаза.
— Кайф? — улыбнулся рейдер.
— Ещё какой! — не размыкая веки, промурлыкала женщина.
— Не отказалась бы пить такое каждый день?
— Можно было бы, но, нет! Иначе втянусь и сопьюсь.
Лариса сидела на стуле, забросив ногу на ногу. Одна пола короткого красного халатика сползла и, мужскому взгляду открылись соблазнительные бедра и краешек белых трусиков. Сварной судорожно вздохнул. Через силу отворачивая взгляд, всё равно возвращал его.
— Потанцуем? — Женщина взяла пульт от ТВ-панели.
Выбрав какой-то музыкальный канал, она встала и потянула рейдера на середину комнаты. Едва прикоснувшись с ним в танце, отскочила:
— Да у тебя, эта… реакция на меня!
— Есть такое дело, — смущённо ответил мужчина. — Кто виноват, что ты такая соблазнительная?
— Наверное, длительное воздержание?
— И оно, тоже. Может мы…
— Я сама не железная, но, у тебя же в Солнечном — есть Лена?
— Есть. Только, вернёмся ли мы в Солнечный?
— М-да, наше будущее пока не ясно. Давай допьём шампанское, да по кроваткам.
— Хорошо…
Они посидели ещё с полчаса, пока не опустела вторая бутылка. Пожелав Сварному спокойной ночи, Лариса ушла в свой номер.
Утром, за завтраком, женщина улыбаясь, тихо проговорила:
— А я вчера подумала, что ты придёшь ночью приставать.
— А я не пришёл… — вздохнул рейдер. — Вот дурак!
— И не говори.
— Ладно, сегодня приду.
— Без прелюдии с шампанским?
— Закажу вечером.
— Не надо…
Эксперименты продолжались. С тем топтуном-беглецом, Сварному довелось поработать. В большой лаборатории, в самом её центре, зверя поместили в клетку. Вокруг установили двенадцать маленьких — для людей. По указанию главного «врача», рейдер слил их энергию в один сосуд, у монстра — в другой. Заливку произвёл в обратном порядке. Люди пришли в бешеное состояние, как та девочка. Топтун, получив сущности двенадцати человек, принялся испуганно метаться по клетке. В его глазах, ещё недавно пылавших яростью, сейчас читался ужас.
— Ведь они все могут стать квазами, — обратился Сварной к ближайшему ассистенту.
— Невелика потеря, — хмыкнул тот.
Рейдер еле сдержал себя, чтобы не влить в институтского энергию топтуна, которую в сосуде оставалось с достатком. А про себя подумал: «Здесь и людей-то, за людей не считают…»