Выбрать главу

   Утопала фея нежно

   В мехе, в шелке, в кружевах.

   XIX

   Близостью и позой дивы

   Вдохновленный до любви,

   Впал в экстаз красноречивый

   Серж, сидевший vis-a-vis.

   Говорил он: "Это школа-с!

   Вот артистки идеал!"

   Дар ее, таланты, голос

   Он эффектно восхвалял.

   Зембрих... Нильсон... Лукка... Патти...

   Берлиоз сказал, Сарсэ...

   И, цитируя некстати,

   Декламировал Мюссе.

   Улыбалася Цирцея,

   И пурпурный, точно мак,

   Юный граф шептал, краснея:

   -- Неужели это так?

   XX

   -- А! Никитин и Ордынцев?!

   Дайте мне пенсне! Сама

   Я хочу взглянуть на принцев,

   Принцев крови и ума! --

   Новая впорхнула фея

   В очарованный салон.

   -- Сафочка! - кричит Цирцея.

   Смех, лобзаний миллион.

   Друг Цирцеи, злая роза,

   Distinguйe et comme il faut...

   Только имя -- род курьеза:

   Сафочка, Софи, Сафо.

   Имя поясним сначала, --

   Нет в нем капли чепухи:

   Как Сафо, Софи писала

   Очень милые стихи.

   XXI

   Фея, эльф страны небесной --

   Скромный взор, невинный вид,

   Но полишинель прелестный

   Был в глазах лукаво скрыт.

   Как бубенчик, звонкий голос,

   Легкий фарс всегда готов,

   И шалунья зло кололась

   Остротой, шипами слов.

   -- Граф, вы руку жмете больно!

   Граф, вы в люльке Геркулес! -

   Вскрикнула Софи невольно:

   Не рука у вас, а пресс!

   -- О, pardon! -- Софи, ты кстати!

   Бросила Цирцея взгляд.

   -- Просьба? Ради благодати!

   -- Угадаешь ты навряд!..

   XXII

   Сафочка, вняв знак условный,

   Тотчас графа в кабинет

   Увлекла беспрекословно:

   -- Я хочу вам tete-a-tete

   Прочитать стихи. Названье, --

   "Пламенный Эндимион!" --

   И, покорное созданье,

   Граф за нею вышел вон.

   Подобрав искусно строки

   Из Гюго, Коппе, Мюссе,

   Сафочка букет жестокий

   Извлекла во всей красе.

   И над этим легким вздором,

   Мистифирован чуть-чуть,

   Мог критическим разбором

   Граф-поэт пред ней блеснуть.

   XXIII

   -- Наконец, богиня, с вами

   Остаюсь наедине!

   Серж влюбленными глазами

   Посмотрел через пенсне.

   -- Граф так недогадлив, право!

   -- Просто глуп! -- Злой человек!

   Фея, посмотрев лукаво,

   Опустила стрелы век.

   -- Дайте ж ручку мне! -- Но дива,

   Грациозна и мила,

   По губам его красиво

   Жестом пальцы провела.

   Легкое прикосновенье,

   Поцелуй -- эфирный миг,

   И, почувствовав волненье,

   Искру Вольта Серж постиг.

   XXIV

   Но задумчиво бледнея,

   По лбу проведя рукой,

   С кресла поднялась Цирцея:

   -- Нынче я томлюсь тоской!..

   -- Нездоровы? Астма скуки?

   -- Старая печаль, мой друг! --

   Заложив за спину руки

   Отошла она и вдруг

   Обернулась и сказала:

   -- Я тоскую! Жизни нет!

   Mне моих успехов мало...

   Друг мой, дайте мне совет!

   -- Жизнь -- любовь! - Серж вставил тонко.

   -- Я несчастна глубоко!

   Я хочу семьи, ребенка!..

   -- Ну, последнее легко!

   XXV

   -- Жду привязанности страстно,

   Жить, любить хочу! -- Как ты, --

   Серж к ней бросился, -- прекрасна!

   Стан ей сжал он, смяв цветы.

   -- Сумасшедший! Тише, тише!

   Слышите, сюда идут!

   Серж поник, шаги услыша.

   Граф и Сафо были тут.

   -- Сафочка, я приглашала

   Злого критика к нам в Крым! -

   Фея им, смеясь, сказала.

   -- Граф, придете вы с ним?

   -- О, я помню, ваша вилла

   Поэтична!.. -- При луне?

   Да, ее довольно мило

   Удалось устроить мне!

   XXVI

   Впрочем, новое явленье

   Прекратило разговор.

   В залу, точно привиденье,

   Мурский шел, -- адоратер.

   Шли с ним Пегич, литератор,

   И известный адвокат,

   Наш Гамбетта, триумфатор

   Зал судебных и палат.

   -- Мурский! Пегич! Как я рада!

   -- Мы немного невзначай...

   -- Извещать меня не надо!..

   Вместе будем пить мы чай!

   Все в кружок сошлись в столовой,

   Где уютны вечера,

   И украсил стол дубовый

   Самовар из серебра.

   ХХVII

   -- Чай -- богини нашей сфера!

   Не тартинки -- идеал! --

   Пародируя Гомера,

   Серж стихи его читал: -

   Посадив на стулья чином

   Всех гостей, Цирцея им

   Подала в сосуде длинном

   Масла смесь и сыр с густым

   Ромом старым, Пейрамейским...

   Но был чай, - прибавил он,

   Смешан с зельем чародейским.

   -- Это зелье -- мой лимон! -

   Улыбнулася Цирцея,

   Бросив Сержу милый взгляд.

   -- Вы чаруете нас, фея,

   Пеньем! - молвил адвокат.

   XXVIII

   -- Пенье слишком вам знакомо.

   Расскажу вам анекдот.

   Вечером была я дома.

   Вдруг звонок... лакей идет:

   -- Истуканов к вам! -- Так поздно?

   Удивилась, приняла.

   Входит наш поэт так грозно,

   Космы шваброй вкруг чела,

   Вид пророческий... стал к двери,

   И простерши длань отсель,

   Он изрек мне, грешной дщери:

   "Кайся, о Иезавель!"

   Ха-ха-ха! Ну, верх комизма!

   -- Пьян, delirium совсем!

   -- Но с оттенком злым лиризма! --

   Речь других коснулась тем.

   XXIX

   Сафо представляла живо

   В лицах всех актеров... вдруг,

   Ссорой, вспыхнувшей ревниво,

   Был смущен веселый круг.

   Два поклонника Цирцеи,

   И соперника злых два,

   В споре, ставшем вдруг острее,

   Грозно сыпали слова:

   -- Верх банальности!.. -- Намека

   Понимать не стану я!..

   -- Не дадите ль мне урока? --

   -- Умоляю вас, друзья! --

   Фея встала. -- Это - свинство!

   Серж разгневанный вскричал,

   И формальное бесчинство

   Перейти могло в скандал.

   XXX

   Спор ревнивый из-за дамы,

   Благороднейший турнир,

   Часто дерзок. Иногда мы

   Им смущаем светлый пир.

   Bcе слова тогда сугубы,

   И корректный джентльмен

   Спорит, как рабочий грубый,

   Готтентот или бушмен.

   Я не знаю, были ль чары

   Тут Цирцеи, но на миг

   Вепрем прянул Мурский старый

   И оскалил Серж свой клык.

   Две богини еле-еле

   Уняли бранчивый хор.

   Гости долго не сидели,

   Разогнал их дикий спор.

   XXXI

   Патетически Цирцея

   Им "sortez!" сказала вслед,

   И, от хохота краснея,

   Шлет им Сафочка привет: