Смотрит в курточке зеленой
Он уланом-молодцом.
-- Хошь-хельды!* - Фатьма стыдливо,
Встав, приветствует гостей.
Дмитрий свой, но все же - диво
Говорить с мужчиной ей.
И хорошенькой татарке,
Подозвав ее к себе,
Дмитрий достает подарки
Из дорожного эйбэ**.
____________
* Хошь-хельды! -- С приездом!
** Эйбэ -- переметная сумка.
XIV
Смех, приветствия, расспросы...
Сев на войлок кое-как,
Дмитрий курит папиросы,
Кофе пьет, берет каймак.
Угощение хозяйка
Подает ему сама.
-- Ну, Али мой, отвечай-ка,
Бил Фатьму? -- Якши Фатьма! --
Все здесь Дмитрию знакомо:
Печь, кувшин, в чадрах стена,
И приветливого дома
Беззаботность, тишина.
В окна смотрят дуб и слива
И в саду журчит ручей...
Славно тут, любовь счастлива,
Задушевен смысл речей...
XV
И Фатьма прелестна, право!
Не глаза, а ясный луч!
На босой ноге лукаво
Соскользнул сафьяы папуч*...
Брови чуть лишь подсурмила...
Стройный стань чадрой одет,
Грудь и шапочка так мило
Убраны кружком монет.
"Цветик, белая гвоздичка,
Сладкий мед - твои уста,
Ты полей весенних птичка!" --
Песнь татарская проста,
Но певец, перебирая
Говорливый свой сааз,
Песенку Бахчисарая
Спел бы про Фатьму не раз.
_________________
*) Папучи -- татарские туфли.
XVI
Взяв овес -- в ауле редкий, --
Шел Али кормить коней.
Об Айше, ее соседке,
Дмитрий речь заводит с ней.
-- Э, Айше? - Фатьма трунила,
Сделав ясный знак рукой, --
В простоте наивно-милой
Не был грубым жест такой.
-- Так придет? -- Фатьма кивнула
И, смеясь, скользнула вон.
Побродить среди аула
Дмитрий вышел... Ночь и сон!
Лунный свет в горах печальных,
Тополей чернеет ряд.
Тени резки... в саклях дальних
Огоньки, дрожа, горят.
ХVII
Путь белеет в лунном свете,
Блещет речка, тучек нет...
Минарета и мечети
Строен черный силуэт.
Тихо все, лишь где-то, где-то
Чабана свирель поет,
Да скользнет, чадрой одета,
Тень татарки у ворот.
Старшины Абу-Бекира
Освещен богатый дом...
Отделенная от мира,
Между гор, в кольце седом,
Спит деревня, жизни старой
Сохраняя обиход.
Дней Гиреевых татары,
Верный прадедам народ!
XVIII
Как во время Авраама,
Пастухи приносят вновь
В праздники Курбан-Байрама
Агнцев жертвенную кровь,
И библейского Корана
Правоверные сыны
Краж не ведают, обмана,
Непокорности жены.
Дети чтут отца веленья,
Здесь священна седина,
Просты счастье, огорченья,
Смерть сама не так страшна.
Ключ здесь жизни первобытной, -
Узен-Баш, исток живой!
Дух измученный и скрытный
Здесь смиряет ропот свой.
XIX
Что за ночь! Как сказки джина*,
Вся таинственна она!
Спит в туманах гор вершина,
И над ней встает луна.
Собрались там, без сомненья,
В разных видах духи гор:
Джины, шаткие виденья
И таифов бледный хор.
То целительные травы
Льют свой пряный аромат,
И в скале зарок кровавый
Охраняет верный кдад.
И покойников жилище
Белых призраков полно, --
Все в чалмах... лежит кладбище,
Месяцем озарено.
____________
*) Джины -- духи, таифы - призраки.
XX
Веет свежестью прохладной
Мгла туманная в лицо,
И, вдыхая воздух жадно,
Дмитрий входит на крыльцо.
Дверь скрипит, и в сакле сонной
На пол постлана постель;
Сквозь окно неугомонно
Слышится цикады трель,
Совка свищет ту же нотку,
Сакля тихая темна, --
На стену окна решетку
Ярко бросила луна.
Завернувшись в одеяло,
На верблюжьем тюфяке
Дмитрий задремал устало,
Вдруг смешок невдалеке...
XXI
Хохот сдавленный у двери,
Кто-то застучал в сенях...
-- Ба, уж не моя ли пери?
Дмитрий крадется впотьмах.
Перед ним скользит виденье,
Призрак в белом фереджэ*.
Но его через мгновенье
Дмитрий обнимал уже.
Смех Айше черноволосой,
Поцелуй под кровом тьмы
На мешках пшена и проса,
За кадушкою язмы**.
Прока нет в свиданье длинном,
Дмитрий вновь вкушает сон,
Петухом и муэдзином
Рано утром пробужден.
______________
*) Фереджэ -- женская накидка.
**) Язма -- овечье молоко.
XXII
-- Нынче красные шальвары
Видел я, Али, во сне! -
Шутит он. - Приятель старый,
Дай куман умыться мне! --
Быстро ледяной водою
Освежает он лицо.
Между тем, уж чередою
Входят гости на крыльцо.
Старики идут, уланы,
Сакля говором полна,
И бузы напиток пьяный
Пьют кувшинами до дна.
Появились чебуреки*,
Жирный суп украсил стол,
Есть две вилки -- две калеки, --
И горою пир пошел.
______________
*) Чебуреки -- татарские пирожки.
XXIII
Дмитрий шлет посла к цыганам,
Музыкантов он зовет.
Как на свадьбу, барабаном
Созывается народ.
Бубен, скрипка... Песни стары:
"Кер-Оглу", "Шарки", "Эльмаз"...
Улыбаются татары
У иных слеза из глаз.
-- Поняли мы в Узен-Баше,
Кто ты, Дмитрий-господин!
Да, ты любишь песни наши! --
Говорит старик один.
Мерно разводя руками,
Два улана в пляс пошли,
И одобрен стариками
Был лихой Сеид-Али.
XXIV
-- Эй, "Шарки"! -- Поют, танцуя:
-- "Где Амет наш и Мемет?"
-- "Хоть и видел, не скажу я!"
-- "Хоть и встретил я, их нет!" -
В сакле тесно, и гурьбою
Шумно высыпал народ,
Музыку ведут с собою,
И вдоль улиц хор идет.
Вот уланы стали кругом,
Бьет даул*, гудит труба...
Два борца сошлись друг с другом, --