— А вот носки здесь не предусмотрены, — заметил Егор — как-то странно получается.
— Может они с вентиляцией? — предположила Надя. — Ладно. Разбирайся с ними дальше, а я — в душ.
Молодой человек не без удовольствия наблюдал за супругой, когда она раздевалась, но Надя погрозила супругу пальцем и закрыла дверку кабинки за собой. От нахлынувших чувств ему стало жарко в новой одежде, и он попытался расстегнуть воротник, но тот не поддавался. Сваров перепробовал все кнопки на куртке, пока случайно не нажал на почти невидимый бугорок у воротника и внезапно ощутил некую лёгкость, будто снял тёплую рубашку и одел майку. Путём небольшого осмотра, он отыскал такой же механизм управления на брюках, а вот с ботинками, как он ни старался — ничего не получалось.
— «Придётся ждать Влада с Ли», — подумал он — «может, они подскажут.»
Тем временем Надя вышла из душа и Егор помог ей надеть новую форму, с удовольствием наблюдая за метаморфозой куртки и брюк на своей жене. В этом костюме, эффектно подчёркивающем её фигуру, она казалась бравой амазонкой.
Снаружи постучали.
— Да, да, входите! — воскликнула Надежда.
Дверь отворилась и в комнату зашла Ли. На ней был костюм похожий на обмундирование Сваровых, только красного цвета, а недавний медицинский халат отсутствовал. В руках она несла небольшой серебристый дипломат. За ней, как бегемот, ввалился Влад. Он был в светло-зелёном камуфлированном костюме с высоким воротником, а его берцы походили на космические сапоги.
— Ну что, идём ужинать? — спросил он.
— Мы тут с обувью никак не разберёмся, — сокрушённо покачал головой Егор — может, вы подскажете как ими пользоваться?
Ли подошла к Наде и ловким движением нажала неприметный бугорок между стяжек. Обувь сразу раскрылась.
— Ни за что бы не догадался, — прокомментировал Егор.
— Неудивительно, — ответила Ли — мы первое время вообще мучились с этой одеждой и только потом привыкли. А я вижу, что вы оба сразу сообразили.
— Это Егорушка разобрался, а уж потом и мне показал.
— До ужина ещё минут двадцать. Пока на вас форма без опознавательных знаков, каждый патруль будет спрашивать удостоверение личности. И вы будете тратить много времени на перемещение по комплексу. Давайте проведём один тест. Это совершенно безболезненно и даст сразу возможность установить отличительные знаки на вашу форму.
— Без проблем. Давайте, — ответил Егор.
Ли достала из дипломата небольшой прибор, напоминающий измеритель энцефалограммы и одела на Егора.
— Сядьте на стул и не шевелитесь. Смотрите перед собой и дышите ровно. Время теста — пара минут.
В приборчике что-то зажужжало и Егор почувствовал лёгкое покалывание в голове. Постепенно оно сменилось каким-то холодком, а потом он ощутил необычайную ясность ума.
— Как интересно… мне говорили, что ваша с Надей псионика будет неразвитой и не превысит второго уровня, а тут уже двадцать восемь процентов! — удивилась Ли. — Егор! Вы уже псион второго уровня. Это означает, что вам положены нашивки, приравненные к капитанскому званию. И чуть-чуть не дотягиваете до третьего, а были бы майором. Поздравляю!
— Спасибо за звание, но мне эти показатели ни о чём не говорят. Какие-такие псионы второго уровня? У меня мозг скоро лопнет от такой массированной информационной атаки и произошедших за эти сутки событий.
— Теперь вы, Надя, — указала на второй стул Ли.
Девушка присела на стул и замерла. Во время теста она закрыла глаза и увидела яркий голубой свет исходивший от неё в сторону Егора, как будто она подпитывала мужа своим биополем.
— Это просто фантастика! — вернул её из забытья голос Ли. — Сорок четыре процента! Сорок четыре! Кроме арума Тверка у нас на базе нет никого с псионическими способностями выше сорока процентов. Поздравляю вас, Надя, вы становитесь руководителем группы земных псионов в чине подполковника!
— Ничего себе! — удивился Влад. — Да, друг мой, теперь жена будет командиром над тобой! Сочувствую.
— Неправда! — воскликнула Сварова, — у нас в семье патриархат: он — главный: воин и защитник семьи, а я лишь ведомая и хранительница очага.
— Да не переживайте так, — ответила Ли, убирая прибор в кейс — вы всё равно работаете в одной группе, а семейные узы иногда решают больше, чем звание, которое служит пока лишь опознаванием личности.