Через час Джеремайя Пэйн очнулся от наркоза.
- Чертовски больно! – проворчал он, но он был рад видеть свою новую конечность.
- Пару дней будет болеть, - сообщил врач. - Придется решить несколько небольших проблем - координация мышц, регулировка стресса и веса, возможное отторжение тканей.
- Что ж, будем надеяться, что этого не произойдет, - для подчеркивания своих слов Генерал погладил жемчужную рукоять своего пистолета.
Люди Пэйна вынесли его из комнаты для восстановления на открытый склад. О раненых, которые ждали, позаботились и отправили в путь. Один из лакеев Пэйна зажег ему сигару, и командир указал на заднюю часть грузовика снаружи.
- Давай, Док. Я готов оплатить свой счет. Выбери все, что хочешь.
- Мне не нужны ваши украденные вещи, Генерал Пэйн, - сказал он ему. - За свои услуги я хочу только одно.
- Назови это.
Рурк посмотрел на него со всей своей серьезностью.
- Я хочу, чтобы вы оставили в покое этих бедных людей в Руин-Тауне. Я слышал об ужасных преступлениях, которые вы совершили, об ужасных вещах, которые вы там творите. Просто дайте им отдохнуть, по крайней мере, на месяц или около того. Найдите новую территорию для завоевания.
Генерал начал громко смеяться, как будто кто-то только что рассказал ему непристойную шутку.
- Итак, почему я должен пойти и сделать что-то подобное? Черт, это как зарезать курицу, несущую золотые яйца! Руин-Таун и все прочие территории поблизости - наши. Кроме того, кто для вас эти люди? Они не что иное, как кучка негров, мексикашек и краснокожих. Они даже не подобные тебе! Что тебя так волнует?
- Значит, вы отказываетесь платить, как обещали?
- Ты не понял, козлина. Я не собираюсь заключать такую глупую сделку - даже если ты дал мне новую ногу.
- Тогда убирайтесь отсюда к черту! - закричал Рурк в нехарактерном порыве эмоций. - И никогда больше не возвращайтесь. Я больше не буду иметь ничего общего ни с вами, ни с вашими людьми!
Солдаты в отряде Генерала вынесли своего начальника через открытую дверь в прохладные сумерки, положив носилки на заднюю часть джипа.
- О, мы вернемся сюда... в любое время, когда захотим. И у тебя не будет выбора, кроме как залатать нас... или ты умрешь, если откажешься.
Рурк и Тейлор стояли в сгущающейся темноте и смотрели, как колонна джипов и грузовиков с припасами направляется на запад в сторону Руин-Тауна. По их улюлюканью, крикам и выстрелам в воздух доктор понял, что его резкие слова вызвали в ту ночь что-то ужасно опасное в людях генерала. Что-то такое, что повергнет бедных жителей этого поселения в ад страха и унижения, пока солдаты не двинутся вперед на рассвете.
- Мне очень жаль, но вы не можете туда войти. Доктора нельзя беспокоить.
- Но мы должны увидеть его, сеньорита. Это срочно, вопрос жизни и смерти!
Рурк открыл глаза. Он дремал за столом в своем темном офисе. В свете открытой двери показались неистовые силуэты. Врач потянулся к выключателю на настольной лампе, а свободной рукой сжал «Магнум» .44-го калибра, который он все время держал в кобуре под пальто.
Он ослабил хватку на оружии, когда понял, что во внезапном вторжении не было никакого насильственного намерения, а только отчаяние.
Рурк знал эту мексиканскую пару: Эдуардо и Наида Гевара. Однажды он пришил руку этому человеку, когда дикая собака оторвала ее от запястья. Эдуардо теперь стоял со своей истеричной женой, обхватив руками закутанного в одеяло ребенка. Лицо маленькой девочки, лет четырех, остекленевшими глазами смотрело на доктора Рурка, ее кожа была смертельно бледной, как воск свечи.
- Пожалуйста... о, пожалуйста, сеньор Доктор, вы должны нам помочь! - умоляла Наида, ее лицо было влажным от слез. - Вы должны помочь нашей бедной Марии!
- Я уже говорила вам раньше, - настаивала медсестра Тейлор, которая сама еле сдерживала слезы. - Доктор ничего не может сделать.
Рурк встал и жестом показал мужчине, чтобы тот поднес ребенка ближе. Он нежными руками откинул окровавленное одеяло. Вид физического увечья никогда раньше не беспокоил Доктора, но то, что он увидел, теперь наполнило его отвращением и ужасом.
- Кто, во имя Господа, совершил эту ужасную вещь? - спросил он.
Лицо Эдуардо исказилось в маске агонии горя.
- Это был Генерал и его грингоc, Доктор. Они пришли этой ночью, чтобы нанести ущерб всем нам. Нашу бедную дочь Марию выбрали из множества детей и вывели на улицу Руин-Тауна. Он сказал, что хочет показать нам, кто действительно король Хьюстона. Затем он вытащил свой мачете, сеньор... этот ублюдок вытащил свой мачете и отрубил руки нашей маленькой Марии!
Наида причитала в горестных воспоминаниях.
- О, пожалуйста, сеньор Рурк... вы должны что-нибудь сделать! Отведите маленькую Марию в свою комнату чудес и снова сделайте ее здоровой! - с этими словами женщина высыпала содержимое старой хозяйственной сумки на рабочий стол Доктора.
Две крошечные отрубленные руки, бледные и бескровные, лежали на его письменном столе. Крошечные ногти были выкрашены в ярко-розовый цвет, возможно, из-за флакона лака для ногтей, который родители обнаружили где-то в руинах.
- Мне очень жаль... но я ничего не могу сделать, - пробормотал Рурк, чувствуя себя совершенно беспомощным перед этими крошечными конечностями. - Ваша дочь мертва.
- Но вы должны что-то сделать! - закричала мать, хватаясь за лацканы белого халата Доктора. - Это ваш долг! Вы...!
- Я не Бог! - проревел Рурк, вырываясь из когтистых рук женщины. - А теперь, пожалуйста... просто уходите. И уберите этого бедного ребенка c моих глаз.
Молча медсестра Тейлор проводила пару из офиса. Они забрали с собой ребенка и ее крошечные придатки. На улице медсестра выразила скорбящим родителям свои соболезнования и самым мягким способом убедила их, что бессмысленная кончина их дочери может принести пользу. Они согласились и, вместо того, чтобы предать своего ребенка пылающим кострам, пожертвовали тело девочки, зная, что какой-то другой ребенок может извлечь выгоду из того, что Мария неохотно утратила после смерти.
Медсестра Тейлор проводила их до дверей склада и, вернувшись, обнаружила, что Рурк наливает себе рюмку из старинной бутылки «Джим Бим».
- Ты в порядке, Гамильтон? - спросила она с порога.
- Нет, - честно ответил он. Он выпил стакан одним глотком и наклонил бутылку чтобы налить еще. - Нет, я далеко не в порядке.
- Мне жаль, что я впустила их... это была моя вина...