Выбрать главу

Так что прогуляюсь пока, осмотрюсь.

Прогуляться не удалось, осмотреться тоже.

Я коротал время, упражняясь в красноречии — от нечего делать, лаялся с уличными мальчишками. Им был безумно любопытен дикий северный варвар, что выглядел почти как человек, и даже умел говорить, чего, по их мнению, от него ну никак нельзя было ожидать.

Развлечение, меж тем, излишне долго не продлилось: за спиной громко хлопнула дверь, раздался шаркающий звук шагов.

— Пойдем отсюда, Сварти! — совершенно убитым голосом Уильям отвлек меня от перечисления умственных ущербностей и физических уродств местных шпанят, которым я рассказывал всю как ни есть о них неприглядную правду — Нечего тут больше делать…

Куда делся мой прежде жизнерадостный друг, что это за потухшие глаза?

— Что случилось, твоя милость? — стало беспокойно мне за баронского сынка — Несчастье какое-то? Кто-то умер? Или не дождалась тебя избранница?

Уильям тяжело вздохнул, в глазах у него стояли слезы.

— Она… — он едва слышно всхлипнул — Ей был нужен вовсе не я…

— А кто?

— Я рассказал ей, что ушел от отца, и что теперь мы можем быть вместе, а она… — он хлюпнул носом — Сказала… Сказала…

— Что ей нужен сын ярла, с землей, домом и дружиной, а безземельным голодранцам в этом доме теперь не рады? — чтобы угадать сие, не надо быть умудренным сединами старцем.

— Примерно так… Но она клялась мне в любви, что мы будем вместе, явись я к ней пусть даже больным уродом в лохмотьях, как же так, Сварти, ну как же так?

— Уильям, Уильям, — покачал я головой, искренне сочувствуя другу — Внимай светлой мудрости Севера:

Не доверяй

ни девы речам,

ни жены разговорам —

на круге гончарном

их слеплено сердце,

коварство в груди их. *

— Я не хочу жить… Зачем теперь все? — вопросил меня срывающимся голосом парень — Беата была для меня всем! Я засыпал с мыслью о ней, я просыпался, с мыслью ней…

… А теперь ходи до ветру с мыслью о ней…

Прочь, прочь злые мысли!

— Как она могла? Она сказала мне, что ей надо думать о будущем — а у меня без нее будущего нет! Ее образ был для меня и солнцем, и луной, а что мне теперь осталось? — горевал Уильям.

Не нравятся мне такие речи, чего доброго, на меч от тоски кинется.

Друга надо спасать.

— Пойдем, друже, — я ободряюще хлопнул Уилла по плечу, другой рукой шаря в кошеле — Знакомы мне верные рецепты, как лечить сердечные раны. Всем помогают, всем нравятся. Не стой столбом, пойдем.

— Куда пойдем? — прохлюпал мне парень.

— К девкам, разумеется. Веселым и продажным.

Идти он никуда не хотел, он хотел стонать и рыдать под дверью дома любимой, страдать и поедать себя поедом, пришлось тащить его за шкирку, благо парень почти не сопротивлялся.

Несколько часов спустя.

В гостевой комнате веселого дома, вольготно развалившись на скамье, я ожидал Уильяма. Тот спускался по широкой лестнице со второго этажа, и хоть рожа его была по прежнему кислой, словно рагу из щавеля, но смертная тоска из взора исчезла.

— Развеялся? — вопросил я его — Идем скорее, не стоит терять время.

— Куда опять?

— В кабак, конечно. Чего ты телишься, все пиво без нас выпьют!

— Не хочу…

— Надо, Уильям. Надо!

Еще пару часов спустя.

— Ну, как ты, друг? — спросил я своего унылого товарища — Не стоит точить сердце думами о горестях, лучше выпьем еще! — и плеснул ему еще терпкой кислятины из глиняного кувшина, не забыв начислить и себе доброго пива из стоявшего на столе бочонка.

Кислую дрянь, которую заказал себе Уильям, я пить не смог. Попробовал — и долго плевался потом тягучими сиреневыми слюнями, хотя друг доказывал мне, что это вполне достойное (для трактира) вино. Как по мне — сапоги им мыть, а не на стол подавать, то ли дело славное пиво: настоящее питье для настоящих мужей, достойных карлов и храбрых дренгов. Трактир «Трубящий кабан» был не из дорогих, и располагался на окраине, но и совсем задрипанным тоже не был, и тут подавали определенно неплохие еду и питье. И трактирная вывеска еще очень понравилась: могучий кабанище в доспехах и шлеме, мордастый и клыкастый, дудящий в рог.

— Легче стало? — я вгляделся в мутные, словно у снулой рыбы, глаза друга, которые тот силился собрать в кучу — Смочим же в хмеле усы (пусть и пока что не выросшие), во славу Асов! Хочешь, расскажу тебе предания про проделки Локи? Или же спеть тебе вису о героях прошлого? Или же, давай расскажу, как я обманул Финна-скрягу, вдул его дочке и из-под венца сбег, обхитрив все их семейство? А как я разил честным железом драугров в топях! Я разгонял стаи призраков, что являются ночью и алчут выпить душу! Да я самого Высокого Джона чуть на ломти не порубал! Полдня по болоту за ним гнался, не догнал, уж больно эта трусливая тварь быстро бегает, давай расскажу, хочешь?