Обычно-то она в глубокой спячке, но вот отмякла, проклятая. Угрызать пытается, но за неимением зубов лишь неприятно посасывает.
С дедом-то я нехорошо обошелся, некрасиво. Злом отплатил за предобрейшее, как сказал бы какой-нибудь велеречивый скальд. Чуть до падучей старика не довел, обиду нанес, а он ведь ко мне с добром: кормит, поит, крышу над головой предоставил, девку под бок…
Хотя нет, вот это я уже сам, что, впрочем, остального не отменяет.
Мириться надо идти, короче, прощения просить, о вире сговариваться. Я ведь не со зла, видать Рыжий Хитрец обратил взгляд свой на нас, что так коряво все вышло.
Так и поступил.
Едва принялись горланить первые петухи, как я постучался в двери дома старого Тома: сквозь затянутое бычьим пузырем окошко виднелся огонек лучины, так что, деда я не разбудил.
— Кого там… пф… бесы принесли… пф…? — глухо вопросил старик. Он уже проснулся, а может, не ложился, и в настроении пребывал преотвратном, что вполне объяснимо.
— Я это, открывай Том.
Доброго утра дед мне желать не стал, как спалось, не спрашивал, и зачем я к нему приперся в такую рань интересоваться не торопился. Сидя на лавке, набычившись, он смотрел на меня как-то недовольно, свирепо и в то же время грустно и с недоумением. Пучок пакли, тот самый, самоотверженно добытый дедом и подклеенный мной, загнулся вверх, и волосы лезли старику в рот и в нос, а тот периодически их сдувал, что помогало, впрочем, не слишком. А убрать не мог: дедовы кулачищи крепко сжимали стебель черпака. Само черпало он уже обкорнал, и теперь крепко держался за рукоять — занозистый штырь дюймов десяти длиной, стискиваемый дедовыми дланями, выглядел грозно и сулил насмешнику недоброе.
Мне стало совестно.
— Том, ты, это… — промямлил я — Не держи зла, не хотел я, чтобы так оно получилось…
Старик молчал, насупившись. Но одно то, что он, вроде как, успокоился, и не пытается тыкать мне в организм этой штукой, уже внушает оптимизм.
— Том, прости дурака, вышло так случайно. Чтоб меня Фреки и Гери разорвали на десять тысяч кусков, если злоумышлял я против тебя! Клянусь золотыми зубами Хеймдалля! Ну, дед…
Тот отвернулся, сплюнул на пол.
— Что ты за нечисть-то за такая… пф…, Свартхевди, скажи мне? — выцветшие дедовы глаза смотрели с на меня с укоризной — Лет, почитай, с десятка три… пф… мне такого урона не наносили. Не иначе, проклял меня… пф… кто-то, что я с тобой повстречался! — пробубнил Том, в рот ему попали волосы, немного пожевав, он с остервенением их выплюнул.
— Ну что ты, Том…
— Сам век помнить буду… пф…, и внукам заповедую: если встретил в лесу… пф… нордмана с луком и дубиной в руках, в одежке с чужого плеча… пф… который помощь предлагает — в телегу его не сажай, и гостить не зови! А лучше, плюй на него, да мимо… пф… проезжай — бес это мерзейший, что человеком прикинулся, гнать его надо поганым веником… пф… а не привечать!
Крепко, однако, задело старого.
Эх, ладно.
Что там предки советовали в таком разе делать?
Оружье друзьям
и одежду дари —
то тешит их взоры;
друзей одаряя,
ты дружбу крепишь,
коль судьба благосклонна.*
Нет у меня оружия лишнего, да и одежды у деда своей хватает, но, тем не менее, есть у меня, что в дар принести можно. Порывшись в кошеле, я выудил оттуда крупный перстень, тот, что снял с хитрого драугра в топях. Жалко, конечно, но я молодой, и добуду себе еще, а дед хоть обиду лелеять перестанет.
— Держи, дед, не храни обиду в сердце, а лучше выкинь ее за порог, — хотел ему вручить, да у старика руки заняты, так что надел кольцо ему на штырь — Прими дар в искупление моей вины, если мало, скажи, может отслужить тебе смогу чем, а если велишь — покину твой дом тот час же.
Том несколько мгновений буравил меня взглядом, затем, все же, смягчился. Ликом чуть посветлел, гадостей больше не изрекал.
Мы помолчали.
— Ладно… пф… Свартхевди, хрен с тобой, — молвил старик.
— Он со мной, — согласился я — Так не держишь зла на меня больше? Или мало этого, чтоб обиду смыть? Так скажи, лучше уж решить спор наш, да и забыть про него.
Том вздохнул.
— Да ладно, забыли… пф. Верю я, что не со зла ты. Но вот что… пф… с этим делать? — он потряс кулаками с зажатым в них штырем — С клеем-то ты не обманул, взаправду насмерть держит. И вот с этим, — он почесал обломком заросли на подбородке — Никак не можно… пф… мне с такой прорехой в бороде ходить. Авторитет и уважение вмиг растеряю.
— Ну, так сбрей! Ну-ка, не двигай рожей… — я аккуратно срезал ножом мешающий деду пучок — Так-то лучше.