Квист одним прыжком вылетел на берег и, тяжело припадая на ногу, направился ко мне: всем известно, что лучший способ защититься от колдуна – снять с него (колдуна) голову. Надежнее способа нет, всегда помогает, всем нравится.
Ну, почти всем.
Пришлось, однако, прерваться.
- Сдохни… - от размашистых рубящих ударов Квиста я уклонялся – Поганый чародейка, стой и дерись, падаль, а не бегай, как баба!
Я же, на оскорбления предпочитал дыхание не тратить, тем более свое презрение ему уже высказал, и кружил вокруг не слишком подвижного врага, закручивая его в правую от меня сторону и стараясь зашагнуть ему за щит. Можно было уже и атаковать, но вот все ждал, до верного.
Шанс для атаки пришлось, все же, создавать себе самому: качнувшись вправо, шагать я туда не стал, а, вместо этого, пинком отправил в морду Квисту целый ворох иголок, высохшего мха, шишек, и прочего лесного мусора. Не попал, конечно, но совершенно рефлекторно Квист щит поднял, и тут же получил от меня удар сапогом в нижнюю его кромку, верхняя же впечаталась ему в харю. А дальше – дело техники: очередной шаг вправо, и удар обухом прямо по тому горшку со скисшей брагой, что заменял Квисту голову. Можно было не выделываться, и бить лезвием, да по шее, или по конечностям, или по хребтине… но, вот, рука не поднялась почему-то. С детства же знаем друг друга, хоть никогда друзьями и не были, а, порой, и дрались до крови. Да и хватит, наверное, одного земляка на сегодня – Синфьотли, даже если сразу не умер, то от потери крови, к этому времени, должен быть уже холодный.
От тяжелого удара по шлему, Финнов сынок упал ничком, рожей в мох, и воинственность полностью утратил. Я, воткнув секиру в ствол ближайшего дерева, осторожно перевернул его на спину, держа ладонь на рукояти ножа – беспокоился зря, дух из парня выбит основательно.
Глава 9.
Оба братца стояли спиной друг к другу, привязанные к стволам засохших сосен. Скафти уже пришел в себя, и злобно зыркал на меня, увлеченно копавшегося в их имуществе. Сначала похабно ругался, по после того, как я подошел и вручил ему по морде – предпочел заткнуться (зубы-то не казенные!), и далее продолжал выражать мне свое негодование молча, строя ужасные рожи, призванные убедить меня в неизбежности надо мной расправы, и неминуемости грядущего возмездия. Квист никак на происходящее не реагировал, а лишь время от времени жалобно повизгивал, не приходя в сознание.
Брони у братцев, однако, хороши, взять, может, одну… или не взять… Тяжелая, для пешей прогулки по лесам, но зато прочная, дорогая и красивая… Или мечи их прибрать… Я не мастер мечного боя, хороший меч – штука дорогая слишком, чтобы дренгу такое вручать, и учили нас обращаться больше с копьем и топором. А эти два дуралея позарились на дорогое оружие, из отцовских запасов, предпочтя красивое привычному. Глупо это. С чем обращаться умеешь – то и стоит использовать, так, я думаю, правильнее.
Так брать или нет?
Брони, наверное, не стоит – обойдусь кожаной, да и великоваты эти две, пожалуй, будут – телеса Финнсоны себе отъели, куда уж мне, тощему, а нести - тяжело. Ну а меч один возьму. Не для боя – продажи с целью. Всяко же выйду к людным местам, а там за еду, кров и совет могут и денежек спросить, а у меня с денежками туго, тем более, что братцы свои накопления в погоню брать не стали. Сволочи, что сказать… Только о себе и думают…
В мешке Скафти я обнаружил баклагу с жидкостью, с очень знакомым запахом. Да, Хильда, Хильда… Как же так, старая…
Зелье Волчьего Бега – вот из-за чего эти весельчаки меня так споро нагоняли. Глотнешь такого – и целый день усталости как не бывало, одна бодрость в тела членах и веселье духа преизрядное. Потом, правда, свалишься – но это будет потом, да и добавки глотнуть можно. Но потом все одно свалишься – силы само по себе зелье не придает, лишь извлекает из тела запасов, а они не бездонные.
Возьму себе, мне нужнее.
К этому зелью, она обычно варила еще зелье Светлых Глаз – оно обостряет внимание, улучшает зрение – самое то, для тех, кто в погоню за кем-либо собирается – ночью с ним, опять же, видишь хорошо, что полезно также и кормчим, и разведчикам, их и покупали сразу оба отвара разом обычно. И где оно? Оно мне тоже надо, сам не выпью, так продам, зелья работы Хильды должны стоить немало. Где? И третье зелье, что организм чистило от всяких гадостей, ему ненужных, и помогало восстановиться после первых двух, где все?
В мешке Квиста обнаружилась еще одна баклажка, я вынул пробку, нюхнул – и сморщился.
Бабушкина зимняя брага, вот что это такое. Она и обычную брагу делала хорошую (даже от запаха отвратного почти избавлялась как-то), но зимняя у нее получалась особенно хороша. А всего делов – выставить на мороз кадушку, подержать ее там несколько часов, и выкинуть потом лед, который сверху образуется. Это как выморожень из пива делать – принцип тот же. Так вот, в завершении сего процесса получалась у бабули такая косорыловка, что била в голову не хуже боевого молота! Эту ее продукцию в борге знали и любили, и по возвращении из удачного похода на ватагу всегда покупались у Хильды пара-другая бочонков. И никто потом не удивлялся при виде славных воев, ползающих на карачках, братающихся с воротными столбами, и засыпающих в самых неподходящих для этого местах, вроде собачьей будки или компостной кучи. Как же: люди с моря уставшие, да и бабушка постаралась – одно к одному… Олаф, как-то на спор выдул несколько пинт подряд, так рассказывал потом, что ему сам аса-Тор явился, во всем своем грозном великолепии. Думаю, еще кружка-другая сверху, то Тор бы ему и молот свой бы завещал, наследником своим назначив…
- Где остальное – вопрошаю я Скафти, показывая ему емкость с Волчьим Бегом – Еще две фляги должно быть! Говори, паскуда!
- Пошел ты в ... хххууууххх... – трудно ругаться, когда тебе метко и очень больно бьют в живот – Ааахххх, нет больше ничего... Браги немного, и все...
- Должно быть еще. Выпили?
- Нет, что взяли, то и есть.
- Взяли? Сами? Ограбили Хильду? – как-то с души отлегло, не предала меня наставница, позор мне, что сомневался – Не ври мне, скотоложец, я ведь колдун, ложь чую (вранье, конечно, но для красного словца...). Ограбили бабку?
- Отцовы запасы старые это, отстань от меня, Конь. Хильда батю на порог даже не пустила, как он ей сказал, зачем пришел...
- Ладно, живи.
Проверив узлы и обнаружив на ремне, связывающем его запястья, потертости, дал ему в ухо, для порядка, и попросил глупостей не делать. А то я нынче нервный, могу ему и отчекрыжить секирой ненужное, далеко выступающее. При попытке к бегству или нападению.
Ничего ценного или полезного у братьев больше не обнаружилось, за исключением доброй связки сушеной рыбы и хорошей объемистой кожаной фляги с водой. Это все я переложил к себе – чистая водица в болоте лишней не будет, да и на поиски еды времени тратить не стоит.
- Сколько вас было, и где остальные? – вопрошаю вежливо Скафти – Лучше добром скажи, а то, смотри, сцежу с тебя крови пару горстей, да прокляну весь твой род по крови. Семь поколений удачи лишится! А чтоб тебе жизнь пивом не казалась – прокапаю твоей кровушкой дорожку к болоту, вот тебе ночью то весело будет, когда за душой твоей твари болотные явятся. Тут и оставлю вас – заживо сожрут, как стемнеет, обоих.
Никогда никого не пытал.
Олаф и батя рассказывали, правда, как это делать. Но это все в теории, а ножиком земляка ковырять – удовольствия мало. Вот и приходится пугать.
- Хель тебя забери, Конь – Скафти скривился – Дерьмо ты собачье, дерьмо и есть... ууууххххуууугххх...
- Ближе к делу, сын козла, не трать мое время. А то смотри – я многозначительно повертел ножом перед его рожей – Сделаю, что сказал!
- Пятеро еще – он ухмыльнулся разбитыми губами, едва восстановив дыхание после очередного тумака – И они скоро будут здесь. Мы метки оставляли, как след твой взяли, от берега, когда ты из реки вылез. Поймают тебя, Конь, в кисель тебя замесим... Я с удовольствием на твоей смазливой морде попрыгаю...