Вот угораздило же меня, будто сглазил кто! Но это вряд ли, я бы почувствовал: когда Хильда меня учила, сглазы, порчи и тому подобные приемы подлого своего искусства она показывала на мне же. Сразу же и распознавать, защищаться и снимать учился, заодно, так что понял бы, если б меня прокляли. Скорее, богам чем-то не угодил, или Удача больше не при мне. Но от погони-то я ушел, да с прибытком – тогда что же?
Непонятно.
Нет, впрочем, понятно – нечего мне тут делать, жду рассвета – и к морю. Плевать на лес, на всех, кто там может меня поджидать, плевать на погоню, на Финна, ждущего меня в Хагале – все лучше, чем здесь. Рассвет – и в путь, высосу всю флягу с «Волчьим бегом» досуха, до капли, пускай меня потом наизнанку вывернет – но ночевать тут больше не буду.
Сам себя накручиваю – надо успокоиться… Еще никто не пугает – а я уже все страхи собрал, деду бы не понравилось. Но охранный круг все ж таки поставлю, благо, соли в достатке, да силы еще немного во мне есть.
А гнетущее предчувствие неприятностей никак не унимается.
Надо успокаиваться, и рассуждать разумно.
Что я смогу сделать первым делом, если (когда) за мной нечистые обитатели этих топей явятся?
1)… заорать?...
2)…обосраться?…
Бррр, нет, это всегда успею, долой сии малодушные мысли. А помимо этих очевидных действий, варианты есть?
Чего там боятся гости из Хелльхейма или Нифльхейма? Дед же рассказывал…
Так, умелый жрец владык севера – Асов, может изгнать, призвав на помощь себе силу божества, которому служит. Я не жрец, но помолюсь, хуже не будет, в час великой нужды любой сын Нурдланда, если позовет Асов и будет искренен – то сможет быть услышан. Хотя, боги не любят вмешиваться в дела людей, так что прямо помогают крайне редко.
Что дальше? Боль немертвому можно причинить некоторыми видами металлов – чистое серебро и холодное железо, например. Серебра у меня… а нет, есть, надо же. Пара монет. Второго нет точно. Еще?
Песня скальда поможет, правильный Нид, по идее, всех проймет.
Соль! А лучше – морская вода. Слабых остановит, кому сильнее – причинит боль. Ну и несколько заговоров – но сил для них маловато, а без колдовской силы они только сотрясение воздуха. Несколько разновидностей «темницы духов» еще – это чтобы поймать и удержать злого духа, а чтобы не быть пойманным им? Самому в ней сидеть, пока рассвет не настанет? Так на много видов нежити свет не действует, а жрать и пить тут нечего… Да и силу надо, силу – а с этим проблема.
Мда. Печаль мне.
За всеми этими размышлениями, а также немудреным ужином, состоящим из запасов братцев, и водицы (из их же припасов) я не заметил, как на болото опустилась ночь. Клочья тумана, меж тем, рассеиваться не спешили, наоборот, сгустились даже, хорошо хоть, дождь прекратился, и я напялил на себя провонявшие дымом шмотки – теплые, да подсохли чуток.
А еще я, кажется, засыпаю – «Волчий бег» выдохся, наконец, и на веках, в которых раньше стояли словно распорки, теперь повисли, будто, свинцовые гири.
Тишина, ни звука вокруг. Луна на небе, круглая, такая яркая… Говорят, если долго на нее смотреть, то можно различить в ней женское лицо, прекрасное, как лик самой Фрейи, чья красота воспевалась во множестве саг, дочери Ванов, дарующей любовь и милосердие.
Кто-то говорил, что луна – это зрачок самого Фенрира, кто-то – что это драгоценность, обещанная одному из великанов Етунхейма Асами за строительство, соответственно, Асгарда, и так глупому Етуну и не отданная. Или же это отражается в небесах глаз Одина, тот, что Отец Битв отдал в уплату за возможность отпить из Урда, источника мудрости, охраняемого великаном Мимиром…
А кто-то уверен, что если долго и пристально на нее пялиться – можно стать идиотом…
Я уже стал, наверное, потому что, подняв голову, сквозь накатившую на меня дрему, увидел, как, озаряемый бледным светом луны в мою сторону движется клок тумана. Не издавая ни звука, без ветра, медленно – прямо по моим следам, по той стежке, что я набил, когда добирался до своего островка. Из этого облачка, по мере приближения к островку формировалась фигура, за ней еще одна, еще… Какой странный сон, что бы это значило? Надо будет спросить у Хильды… когда снова ее увижу… что бы это означало, когда снятся фигуры, сотканные из тумана, с черным провалом в том месте, где должно быть лицо…
Не доходя пару десятков ярдов до островка, эта процессия остановилась, будто бы уткнувшись в прозрачную стену. Ха, какая стена в болоте – что за глупый же сон мне снится! Преграда задержала пришедших буквально на мгновение, и лопнула, отдавшись противным высоким звоном у меня в ушах… И первая из фигур двинулась к островку, увлекая за собой остальный… Этот звон, так раздражает, да что же это, комар что ли, или мошка какая – залезла в ухо и теперь мешает мне дальше смотреть эти видения… Я попытался отделаться от надоедливого насекомого, махнул рукой неловко – и здорово порезался. Об собственную секиру, с которой в обнимку лежал.
Вспышка боли от глубокого пореза мгновенно прояснила мой разум до кристально-чистого состояния, а по спине могучим табуном поскакали мурашки, размером с морского волосатого краба, того, у которого панцирь размером с хорошее блюдо, а лапы длиной чуть ли не в ярд.
Страшно стало, короче. Я смеялся, когда мне рассказывали, что можно от ужаса закостенеть, не верил, что можно так бояться.
Но вот можно, оказывается.
Заскреблось, правда, ощущение, что эти эмоции – не мои, надо бороться, сопротивляться, отринуть наваждение, но тут же все мысли смыла новая волна ледяного ужаса.
Это – не сон. Звон в ухе от нарушенного сторожевого круга, нарушители – вот они. Одно уже рядом… Полупрозрачная фигура с непропорционально длинными руками, закутанная, словно, в саван, или балахон с капюшоном, под которым темнота. Он (оно?) уже ко мне протягивает свои длиннющие многосуставчатые тонкие прозрачные пальцы…
Таааак, что у нас там по плану? Ах, да, пункт первый – заорать.
Это я мигом…
От собственного вопля у меня самого же заложило уши, эк я могу! Протяжно, громко, душевно… С переливчатым таким провизгом…
И прыгать из положения «лежит, как бревно» в положение «бежит так, что сам Слейпнир хрен его догонит» - это я тоже, оказывается, здорово умею. Сколько же нового порой о себе можно узнать, стоит лишь заночевать в поганом месте да встретиться с его обитателями!
Так, что с пунктом вторым плана? Ммм, и рад бы, да нечем, пара кусков сушеной рыбы живот не набьют, так что, стиркой озадачиваться, видимо, не придется, что не может не радовать.
Конечности твари сомкнулись на пустом месте, там, где мгновение назад находился мой нежно лелеемый организм, у меня же в глазах прояснилось лишь ярдах в сорока от кочки, на которой я имел несчастье разбить лагерь. Бежать, бежать что есть мочи – больше конструктивных идей мне в голову не пришло – от ужаса волосы на башке стояли дыбом, а сердце стучало, как молот в кузне у Магнуса, казалось, вот-вот проломит ребра и вывалится наружу. Оборачиваюсь – не хотят гости незваные оставлять меня в покое, хочется отведать им юного дренга, умного, красивого, и такого талантливого. За мной, то есть двинулись, всей своей полупрозрачной толпой. Медленно и не особо, казалось, торопясь, но неотвратимо, первый из них неслышно спустился с островка, и совершенно беззвучно поплыл над поверхностью болота. Дожидаться его не хотелось.