А если Финн стар станет, или увечен, или в гости к Хель отправится к тому времени (ну всякое же может быть, пока я мир смотреть буду) – то должок мне его потомки вернут, с лихвой. На каковой должок, к тому времени, пеня знатная накапает, и ее взыщу тоже, ибо Асами заповедано обид не прощать.
Мечты, мечты...
Хватит мечтать, смотри-ка лучше по сторонам, дренг Свартхевди, если хочешь когда-нибудь увидеть живых людей, а не остаться тут, и пополнить собой ряды гнилого местного товарищества!
Вчера я чуть не прозевал драугра, который пытался замаскироваться, и вполне в этом преуспел. А может, просто он прилег здесь отдохнуть, лет, эдак, с пяток назад... Неважно это. А важно то, что когтистая пятерня, вылезшая из-подо мха и сцапавшая меня за сапог, явилась для меня пренеприятнейшим сюрпризом. Следом выскреблось и все остальное: небольшой немертвый, ростом ниже меня на голову, гнилой и склизкий, он хрустел суставами при движении, шевелил из стороны в сторону нижней челюстью, и желал мне зла. Это был уже четвертый, из тех, кого я встретил в этом подобии леса, и я всерьез начал подумывать – а не вернуться ли мне в топи. Может, не так уж и плохо там было? Пускай там было нечего жрать, но хоть самого употребить не пытались. Правда, призраки еще... Но может, придумаю против них чего?
Я, кстати, не люблю драугров.
А после того, как разделал нескольких из них – еще и бояться их практически перестал. Осталось по отношению к ним лишь чувство брезгливости, да про осторожность не забывал: все ж таки, немертвый – противник серьезный. Серьезный, но вполне одолеваемый. Если один. Да еще, как мне показалось, задумчивые они тут какие-то, заторможенные. Тугоумные (что понятно – мозги-то сгнили).
Не понимаю я их. Вот выкопался ты из земли, так живи да радуйся солнышку! Хочешь – делом займись, не хочешь – просто существуй да развлекайся. Но нет же, тянет их плоти отведать. Духу, управляющему гнилыми останками, еда ни к чему, самому покойничку – тем более... Видать, происходит с ними что-то в Хелльхейме, что заставляет их жизнь ненавидеть.
С этим тухлым хитрецом я разобрался, по уже отработанной методике (сначала обездвижить, а потом привести в негодность путем измельчения), и труды мои вознаграждены были его поясом, на котором болтались подвешенные к нему сумки и чехлы. Все это хозяйство изрядно подгнило (но не до конца, благодаря материалу, из которого сделано – толстая кожа с пропиткой). Что-то оторвалось, что-то полоротый гнилушка успел вытрясти, но несколько золотых колец с камушками, пара цепочек, перстень с замысловатым вензелем, пара колбочек с неизвестным мне содержимым и связка хитрых металлических загогулин на железном ржавом кольце (отмычки, никак) были мне наградой за труды. Добро прибрал, и отмычки тоже, хотя пользоваться ими не умею.
- Лучше бы соль с собой таскал! – с такими словами я обратился к головушке драугра – А то, грибы мне и так обрыдли, так хоть посолил бы их, а то у меня уже почти все кончилось...
Та мне не ответила ничего, лишь щелкала все время своими, изрядно прореженными после знакомства с обухом секиры, зубами. И я пинком по харе отправил злобного колобка в кусты.
А еще мне бы нож не помешал, а то чистить грибы секирой я уже утомился. И вредно это, как подозреваю, шинковать одним и тем же инструментом грибы в похлебку, и драугров в костер.
Что ж тут за народ-то такой несобранный жил? У нас в борге никто без поясного набора с ножом и ложкой из дому не выходил, кроме как до ветру. Не удивительно, что насельцы здешние вымерли.
А народ-то тут жил, да.
Еще на первой миле этого загадочного леса я обратил внимание на несколько деревьев, с кроной, имеющей специфическую форму. Прокляни меня Фрейя, если на них были не помосты, вроде тех, что на деревьях устраивают стрелки при охоте из засидки. Только тут что-то заставило деревья расположить ветви так, что из них получалось что-то вроде гнезда. И правда: не разглядеть в таком «гнезде» стража, прикрытого листвой от вражеского глаза. Сейчас же деревья стояли голые, лишь сам собой, изредка шевелился бурый мох, обвивавший мертвые ветки.
Встречались несколько раз довольно большие конструкции из причудливо сросшихся древесных стволов – дом или пещерку здорово напоминает. Один из таких домиков, при том, явно выжгли – остов был обуглен снизу и изнутри, а не сверху, как могло бы быть при ударе молнии. Я осмотрел это помещение (в остальные не полез, ибо жгучий мох плотно их обжил) – если что и было ценного, то сгорело, а что не сгорело, то сгнило. Да и недосуг мне ковыряться на пепелище, в поисках уцелевшей мелочевки, есть у меня чувство, что найдется добыча и пожирнее.
Главное, самому не стать чьей-нибудь добычей.
Чем дальше я продвигался, тем больше наблюдалось следов жизнедеятельности разумных. Сквозь мох на земле кое-где проглядывали участки когда-то аккуратной мостовой, выложенные камнем или черепицей, все чаще встречались импровизированные дома из сросшихся деревьев, сквозь туман виднелись и конструкции в несколько этажей, с одной из них даже остатки подвесного моста все еще свисали.
Интересный здесь народец проживал, как погляжу. Не ельфы ли это были? В книге Торстейна сказано было, что может сие племя природой повелевать. Животных, там, слушать и разговаривать с ними, с травкой разной общаться. Это если обычные. А лорды и маги их так и приказывать могут, животным и растениям, и те повинуются. Интересно, как это выглядит?
Воображение нарисовало картину: ушастый длинноволосый дядька командным голосом велит какому-нибудь шалашу построиться – и происходит по слову его. В шалаше сидит уже на все готовый заяц, притаранивший с собой овощей для закуски, и ждет команды на освежевание, а пара лис, счастливых до визга, что варить будут не их, готовят для него котел.
Мда, бред какой...
И что, интересно, тут такое произошло, что целое поселение вымерло? Может, мор какой? Тогда осторожность следует проявлять, Хильда рассказывала, что иные виды мора могут столетиями дремать. Сухое прохладное место, вроде гробницы, в которое сложили бренные останки погибшего от болезни, или пещеры, в котором сложил весла больной – и вот он, сюрприз для незадачливого грабителя могил. И его дружков. И жителей поселения, в которое приползет подыхать искатель приключений.
Так и появляются заброшенные нежилые деревни и села, становящиеся потом рассадником всяческой нечисти и нежити, и беда случится с тем путником, что отважится в таком поселении стать на постой или ночевку. Жизнь его станет коротка, хотя и весьма насыщена событиями, неожиданными встречами и приключениями.
Да, все-таки удача при мне – я сквозь рубашку погладил амулет. Доберусь до храма какого-нибудь светлого божества, так обязательно закажу жрецам помянуть в молитвах того, несомненно, достойного человека, чьи останки покоятся на безымянном островке в топях. Подозреваю, что без этой находки хрустеть бы моим костям на зубах мертвой твари, или еще случилось бы что-нибудь малоприятное.
А может, и не тот мор здесь разгулялся, от которого люди болеют, а тот мор, который на двух ногах да с железом и магией приходит, чтобы всласть пограбить, попользовать женщин и набрать рабов?
В любом случае, изрядно давно это было.
Впереди, размытые из-за тумана, проступали очертания какого-то строения. Я, естественно, направился к нему, ибо перспектива переночевать под крышей меня изрядно вдохновляла. Да хоть одежду просушу, наконец, хоть это и практически бесполезно, так как надолго тут задерживаться не собираюсь, а значит – снова в путь, в туман, под вечную морось. Передохну лишь, чуток.
Чем ближе я подходил, тем яснее становилось: не от мора повымерли здешние обитатели, определенно не от него.