— Ты, я смотрю, не очень-то постарел, Гюнтер, — заметил я.
— Спасибо Великому Шумеру — плотно держит нас на своей медицине, — в голосе Прина я уловил саркастическую нотку. — Но по сравнению с тобой, Эрик, я уже старик.
— Оставьте нас, господин Леманн, — вдруг произнесла все это время молчавшая Магдалена.
Леманн посмотрел на Прина. Голограмма кивнула, и Конрад с равнодушным видом покинул номер.
— Магдалена, ты, как всегда, безупречно красива, — Гюнтер попытался снова улыбнуться.
— Что происходит, Гюнтер? Мало того, что ты спрятался за голограммой, но у тебя в глазах линзы и голос фильтруется. Ты боишься нас или что-то иное? — прервала его девушка.
Улыбка Гюнтера погасла, лицо сделалось каменным. Несколько долгих мгновений он молчал, а затем негромко произнес:
— А вы не можете допустить, что у меня есть все основания для этого? Я вывел людей из снежных нор и предоставил им нормальную — обеспеченную и имеющую конкретные цели и задачи жизнь. Я создал еще более мощную и влиятельную Новую Швабию — простирающуюся хоть и скрытно, но на всех континентах этой планеты. Я урегулировал отношения с Шумером, Даргоном, американцами. И все это без крови и потрясений.
— Как много «я», — едко заметила Магдалена, — прежний Гюнтер Прин был совсем другим.
Не обращая внимания на слова девушки, Прин продолжил:
— И тут из пропахшего порохом прошлого и еще невесть откуда появляетесь вы, обвешанные оружием и напичканные сверхспособностями. А это значит, что моя стабильная и сбалансированная система, выстраиваемая десятки лет, может разрушиться в любой момент. А ведь шумеряне не поленились спрятать на Земле мегазаряд с антивеществом, и достаточно любой нестабильной ситуации, чтобы они его активировали. Откуда мне знать, что вы не станете таким дестабилизирующим фактором?
Я поставил на стол стакан. Виски утратил свой вкус и стал пресным. Лицо человека, которого я считал другом, вдруг стало незнакомым и отчужденным. В комнате наступила гнетущая тишина. Ну что же, не каждая дружба выдерживает испытание временем.
— Извините, вы сами вынудили меня сказать все это, — Прин тяжело поднялся из-за стола. — И все же я считаю вас друзьями и соратниками. Просто вы должны понять, что многое изменилось за время вашего отсутствия. Отдохните пару дней. Мы встретимся и все обсудим.
— Что с легионом, Гюнтер? — остановил я его вопросом.
— До 1960 года шумеряне держали их в качестве гарнизона на базе «Луна». Они там безвылазно сидели вместе с шумерскими киберами и семьями бывших военнопленных. Успели даже целый город под лунной поверхностью возвести. Но Отто Ран добился приказа об отправке легиона на планету с колонией, организованной Зигрун и Марией Орич. Там людей для освоения катастрофически не хватало, да и много других трудностей возникло. Планета все-таки пограничная.
Голограмма вдруг стала быстро меркнуть. Прин говорил что-то еще, но звук исчез. Вскоре пропало и изображение.
— Мягко говоря, нам здесь не очень-то и рады, — мрачный Хенке оставил кресло и направился к бару за новой порцией спиртного.
Я подошел к окну. Новый день заливал солнечным светом широкие бульвары Нового Дели и купола старых мечетей и мавзолеев, возвышавшихся над пышной зеленью садов Лоди.
— Извините, неполадки в системе связи, — вошел в номер Конрад Леманн. — Подождите несколько минут, и ее восстановят.
— Не стоит беспокоиться, господин Леманн. Нам, пожалуй, действительно стоит немного отдохнуть, — задумчиво сказала Магдалена.
— Да, переоденемся и прогуляемся немного, — кивнул я.
— Конрад, а каков состав Совета Новой Швабии? — обернулась к начальнику службы безопасности Магдалена.
— Глава Совета — Гюнтер Прин, остальные советники — Ганс Марсель, Герберт Куппиш, Карл Шварцбауэр и Этторе Майорана.
Я обрадовался, услышав фамилию Майораны. Итальянец участвовал вместе с нами в изучении Атлантиды и в экспедиции к Альдебарану, в ходе которой зарекомендовал себя как блестящий ученый и надежный товарищ. Хорошо мне был знаком и Ганс Марсель. В Новой Швабии сороковых Марсель руководил подготовкой пилотов дисколетов. Этот летчик-ас, до того как его в сентябре 1942 года объявили погибшим во время очередной схватки с британскими истребителями в небе Африки и направили в «Аненербе», успел одержать в воздушных сражениях сто пятьдесят восемь побед. После расстрела Гиммлера я сам рекомендовал Прину взять Марселя в помощники. О капитан-лейтенанте Кригсмарине Куппише и биохимике Шварцбауэре я только слышал. Знал лишь, что Герберт Куппиш командовал подводной лодкой в составе «Конвоя фюрера», а Карл Шварцбауэр работал в исследовательской зоне Новой Швабии над рядом секретных программ «Аненербе» по созданию боевых энергетиков.