— Не имеющее отношение к Черному Солнцу задание.
— И все же.
— Входил в сеть агентов, отслеживающих военное развитие стран Юго-Восточной Азии.
— И вновь, Азия, — задумался я. — Пожалуй, ты ошибаешься, Вернер. Думаю, азиатский регион имеет особое значение для организации Каммлера. Подумай сам — огромные территории, позволяющие бесследно затеряться, и не менее значительный людской и промышленный потенциал. След, который удалось нащупать Магдалене, благодаря уже имеющимся пластинам, хотя и весьма размыт, но тоже ведет в Азию.
— Меня беспокоит, командир, что вы здесь одни. Обергруппенфюрер тоже может активно искать вас.
— Несомненно, ищет, Вернер. Случай с вьетнамским агентом тому подтверждение. И с учетом возможностей Каммлера, сомнений в том, что найдет, быть не может. Не сегодня, так завтра. Мы не закончили с ним важный разговор. Многочисленная охрана может не столько отпугнуть его, сколько оттянуть время нашего очередного рандеву, а это совсем ни к чему. Эта встреча необходима.
— А как же госпожа Магдалена
— На этот раз ему нас врасплох не застать, — ответил я, вглядываясь в маленький автобус, выворачивающий на дорогу, ведущую к нашей гостинице. Справившись с поворотом, он прибавил газу и через пару минут притормозил у центрального входа отеля. Один за другим из него стали шумно выскакивать разношерстно одетые люди. Водитель и выбежавший наружу портье стали помогать прибывшим с багажом.
— Для туристов еще не сезон, — нахмурился Вернер.
— Познакомимся и все разузнаем, — положил я руку на плечо Хенке. — Втроем, я думаю, справимся. Идем.
В холле гостиницы было необычно шумно. Группа молодых людей из России — два парня лет двадцати пяти и три их смазливые ровесницы, с шутками и смехом проходили незатейливую регистрацию. В кожаных креслах поодаль ожидали своей очереди два путешественника посолиднее — каждому под пятьдесят, не меньше. Большое количество профессиональных кофров возле них, подталкивало к мысли, что гости заядлые фотографы. Поглядывая на шумных русских, они с недовольным видом тихо переговаривались на немецком.
Я и Хенке снова присели к стойке бара. Потягивая скотч со льдом, приятно согревающей после прогулки на ветру, мы стали наблюдать за прибывшими. Один из русских парней помахал нашему бармену рукой.
— Привет, Миша, — на ломаном русском крикнул бармен.
Услышав приветствие бармена, в нашу сторону развернулись и другие члены веселой группы, тоже замахав руками и разгалдевшись еще больше.
— Знаете их — обратился я к бармену, когда русские вновь сосредоточились на регистрации.
— Этих русских Конечно. Парни — парашютисты — экстрималы. В прошлом году приезжали, чтобы на льды Антарктиды сигануть. А вот девушки тогда с ними были другие.
— Ну и что Высадились они в Антарктиде — отставил пустой стакан Хенке.
— Нет. У самолета двигатель отказал, и ребятам пришлось вернуться. Обещали повторить попытку в этом году. Как видите, они полны решимости.
Один из фотографов с аккуратно уложенными остатками рыжей шевелюры на висках и затылке, устав от ожидания, покинул кресло и тоже присел к барной стойке.
— Виски. И без льда. Его и так много вокруг, — хлопнул широкой ладонью по стойке рыжеволосый господин с видом весьма удачно пошутившего человека.
— Зато виды здесь потрясающие, — дружелюбно улыбнулся я.
— Это точно, — кивнул рыжеволосый. — Вы немец
— Да, — кивнул я головой. — Немец, но давно не живу в Германии. Работаю на одну аргентинскую фирму.
— Дайте-ка угадаю, — отхлебнув из своего стакана, смешно прищурил глаза рыжеволосый. — Бывший военный — Бундесвер. А сейчас занимаетесь вопросами частной безопасности.
— Вы необычайно проницательны, — снова улыбнулся я. — Как вам удалось так точно расколоть меня
— Немецкую военную выправку видно издалека. Вы же даже за барной стойкой сидите, как на параде в строю стоите. И друг ваш… — рыжеволосый покосился на угрюмого Хенке и осекся на полуслове. — О, извините, я не представился. Стефан Улле, фотограф.
— Эрик Брогар, — пожал я протянутую руку. — Ваш приятель, кстати, уже регистрируется.
— Казимир — Улле посмотрел через плечо. — Он из Кельна. Мы часто работаем вместе. Но вам с ним лучше не общаться. Немцев он на дух не переносит.
— Это почему же — пробурчал Вернер.
— Он еврей, — почти прошептал Улле.
— И что
Улле посмотрел на нас с удивлением
— Ну как же, немцы повинны в геноциде его народа. Вы точно из Германии, ребята Мы же теперь им всегда должны.