Молчали долго, потом Игорь набрал воздуха в грудь, попробовал что-то сказать, но вместо этого как-то нелепо всхлипнул, махнул рукой, и потянулся к своему, чудом еще не разлитому, чаю, а затем залпом выпил его:
— Эх… Чай… Покрепче бы чего.
Илья вопросительно глянул на Вадима, получил молчаливое одобрение и сунулся в палатку. Там он немного пошуршал, повозился, и вытащил пузатую флягу:
— Давайте, мужики, кружки. У меня тут спирт.
Чокаться не стали. Просто выпили, не разбавляя, шумно вздохнули хором, и разошлись по палаткам. Спать. Будто ничего и не было.
Утром, когда они собирали лагерь и прятали под снегом место своей стоянки, Вадим тихо, но так чтобы слышали все, сказал:
— Еще раз кто-нибудь попробует выяснять отношения — прострелю голову лично, — он огляделся, все ли поняли. Игорь мрачно кивнул, стараясь не смотреть на Саню, Илья пожал плечами, Саня же, к которому вернулось его хладнокровие, только улыбнулся.
— Я рад, что никого убеждать не надо и что до всех дошло с первого раза. Двинули.
Вадим накинул на плечи рюкзак и пошел первым, тараня лыжами снег. Впереди их ждал тяжелый подъем и ледник.
Двигались не быстро, стараясь экономить силы, тем более что с каждым метром подъема становилось все тяжелее дышать: грудь распирало от желания захватить как можно больше воздуха; лыжи то и дело соскальзывали, но и бросить их было бы безумием — снега с наветренной стороны намело очень много, наверное, по пояс взрослому человеку. Голова раскалывалась, так стучала в висках кровь, и все время хотелось присесть для отдыха, ну или хотя бы просто снять капюшон, чтобы холодный ветер выстудил горячий пот в волосах. Но делать так было нельзя, иначе с утра точно разобьет тяжелейшая простуда.
Путь осложнялся еще и тем, что его нужно было проходить трижды, перетаскивая всё снаряжение, без которого в дороге никак не обойтись. За световой день успели пройти, даст бог, только сотню метров вверх, хотя нельзя сказать, что занимались альпинизмом — подножие плоскогорья было очень пологим и удобным. Наверное, хорошо было бы покататься здесь на горных лыжах, закручивая виражи и поднимая тучи снега… Но время развлечений прошло, когда по всему миру ударили ядерные вспышки и погребли под тоннами радиоактивной пыли спокойствие, мир и размеренную жизнь.
Вадим глубоко вздохнул, очень хотелось зевнуть и завалиться на бок, да на мягкую подушку, но расслабляться себе командир не позволял. Да еще до его слуха донесся еле слышимый из-за ветра стрекот. Что это? Откуда? Пару секунд Вадим вертел головой в поисках источника звука, потом выругался и начал расстегивать куртку.
— Ты это чего, командир? — настороженно поинтересовался Илья.
— Всем стоять! — крикнул Вадим и достал из-за пазухи маленький счетчик Гейгера, который болтался у него на шее на шнурке. Именно он и стрекотал не переставая.
Вадим глянул на электронное табло и обомлел, полторы тысячи рентген в час! Вот же ё-моё! По данным разведки здесь уже не должно было быть такого сильного фона…
— Ой, блин… — сказал Илья, заглянув через плечо командиру, — Плохо дело, смертельная доза перекрывается уже в несколько раз. Придется…
— Да, именно, придется, — кивнул командир, и обернулся к остальным — Доставайте красные таблетки. По две на брата.
Игорь скептически хмыкнул:
— Командир, а не многовато будет? Плющить не станет? С двух таблеток даже меня унесет.
— Ты жить хочешь? Смотри сюда, — Вадим протянул отчаянно стрекочущий прибор, — Увидел? Впечатлился? А теперь выпиваем таблетки и ждем полчаса, пока не подействует. Иначе уже к утру облысеем и на куски развалимся.
— Ну, Дубровицкому облысеть не грозит, — зло ухмыльнулся Игорь, бросил рюкзак на снег и удобно на него устроился.
— Не умничай, ехидна, тогда до старости со своими зубами останешься, — сообщил Игорю Саня.
— Уж не тебе, яйцеголовый, мне указывать! — прищурился здоровяк.
— Заткнитесь оба! И делайте, что говорят, — не дал разгореться очередной ссоре Вадим и проглотил две малюсенькие красные таблетки из боевого медкомплекта. Они скользнули по пищеводу, растворяясь по пути и вызывая изжогу, но это малая плата за то, чтобы выжить…
— Будем обходить это место? — спросил Саня, и кивнул на пологий склон, — Похоже, что наверху кто-то хорошо повеселился.
— Придется. Пойдем по склону километра два, потом опять попробуем подняться на плоскогорье. Тут, похоже, был точечный удар ракетами с «грязным» ядерным зарядом. Если так, то радиус опасной зоны не должен превышать двух-трех километров. Плохо, только, что придется делать такой крюк…
— Что это еще за «грязный» заряд? — спросил Игорь.
Ответил ему Илья:
— По большому счету это просто контейнер с радиоактивными веществами. В качестве взрывного заряда используется обычный тротил, а здесь, для обеспечения хорошей ударной волны, которая должна была рассеять радиоактивные изотопы, использовался ядерный микрозаряд. Очень эффективно! И постройки все поражаются, и загрязняются заодно на долгие годы. Не подойти будет.
Первым ощутил на себе действие таблеток Илья. Северные народы известны тем, что у них нет иммунитета к гадостям «европейских цивилизаций» таким, как водка, например. Именно поэтому многие из них спиваются подобно американским индейцам, что подсели на огненную воду. Илью качнуло сначала вправо, потом влево, он сделал еще несколько шагов, а затем опустился на снег и устало выронил лыжные палки.
— Командир, снег теплый такой, — сказал он, скинул толстые варежки и подхватил снег, разминая его руками, словно творог. Между его пальцев потекли струйки оттаявшей воды, которые по пути стали превращаться в маленьких таких, симпатичных змеек. Рептилии что-то весело шипели друг другу, скручивались то в клубочки, то в спиральки, валились на землю и расползались в стороны. Тут-то Вадим и понял, что его тоже накрыло.
— Вставай-ка, Илюха, вставай, — пробубнил Вадим, с трудом двигая онемевшими губами, — Надо идти. Не обращай внимания ни на что, нам надо идти. Вставай.
Пока командир уговаривал своего бойца встать, сзади раздался крик. Громкий, страшный, истерический крик. Вадим обернулся. Игорь стоял так, будто и не слышал ничего, погруженный в свои мысли, взгляд его помутнел и остановился. Кричал Саня. Похоже, что из-за малого роста и веса красные таблетки подействовали на него сильнее, чем можно было ожидать. Но выхода не было. Если бы выпили только по одной, то от полученного облучения скончались бы уже к вечеру, если не раньше.
Саня лежал на снегу, скрюченный, как человек, у которого сильно болит живот. Он пытался спрятать голову между колен и вообще скрутиться как колобок, вжаться в мокрый снег, раствориться в нем. Сейчас он тихонько скулил что-то, закрывая голову руками, и вздрагивал, будто от тяжелых ударов ногой по животу.
— Нет… нет… а-а-а-а-а… не-е-ет, — шипел он, встряхиваясь всем телом.
— Сань, Саня… ты чего? — Вадим скинул лыжи и, проваливаясь до колена, подобрался к подчиненному, — Эй, чего ты?
Вместо ответа Саня вдруг выгнулся дугой, развернулся, будто кот, и вцепился обеими руками в воротник командира.
— За что? За что ты его убил, сука! — горячечное его дыхание буквально обжигало кожу, а безумные глаза гипнотизировали, — Что он тебе сделал, ты, урод? Что?
— Эй, успокойся, это же я, — крякнул Вадим, потому что воротник стал сжиматься все туже и туже, грозя стать удавкой.
— Ты, ты! Кто же еще, кроме тебя! — зрачки Дубровицкого бешено гуляли, то становясь размером с игольное острие, то заполняя, затапливая собой весь глаз, — Один козел голову пробил, второй вообще убил! Я тебя, сука, сам прикончу, слышишь?
— Слышу, Саня, слышу. Отпусти, сказал. Кхххм… кхх…
Вадим никогда не считал себя слабаком, скорее даже наоборот, но оторвать от себя руки своего солдата он не мог! Саня, казалось бы, не гигант, вроде незабвенного Шварценнеггера, но хватка у него оказалась просто стальная, как тиски. Он постепенно, но неумолимо сжимал захваченный воротник, и скоро Вадиму совсем стало туго. Наверное, так же себя чувствует жертва удава, которой с каждой секундой все тяжелее и тяжелее вздохнуть. Сил бороться уже почти не осталось, и Вадим решил попробовать вырваться одним мощным усилием. Когда жизни угрожает нешуточная опасность от обдолбавшегося подчиненного, тут уже миндальничать не приходится.