Нюрка не видела лица Алевтины, но ей казалось, что та улыбается воспоминаниям.
— А то Илюша друзей позовет. Посидим за столом, радиолу послушаем, поговорим, посмеемся. Ребята у нас хорошие, деревенские все. А есть старшина, веселый такой: на аккордеоне играет и песни поет. Он родом из Кировской области. Вот это, Нюрочка, парень! — И неожиданно предложила: — Хочешь, пошлет тебе карточку?
Нюрка задышала ровно и глубоко.
— Спит, — устало вздохнула гостья, отвернулась к стене и согнулась калачиком.
А Нюрка лежала с открытыми глазами, не смея пошевелиться. Какое-то странное состояние сковало всю — хоть реви, хоть кричи на всю улицу. Но рядом не спала Алевтина, прислушиваясь к ее ровному дыханию, и завидовала, наверно, что она быстро уснула.
Вот вся-то жизнь в зависти. Тот легко засыпает. Той посылки идут от родни с Украины. А ту муж в город увез, пристроил к легкому делу…
Бабы долго рядили, каково-то будет за Ильей Алевтине. По-разному мнения складывались, только все сходились в одном:
— Развязалась хоть с фермой-то.
У Нюрки не было зависти к Алевтине. Была лишь обида: подруги все-таки не делают так, чего скрытничать, на шею к ее Илье не бросилась бы. Да, господи, кому он нужен, Илья-то… Смех и горе…
Завидовала Нюрка в своей жизни однажды только. Да вместе с Алевтиной и говорили об этом, ревели даже от зависти, кажется.
В школе они учились вместе с Галькой Мартьяновой. Нельзя сказать, что Алевтина и Нюрка хорошо успевали по всем предметам. Но уж не на тройках, как Галька, ехали. Школу окончили — куда сунуться? Об институте и не мечтали: только проездишься — рублей сто, не меньше, — да славу худую домой привезешь — ну-ка, провалили бы экзамены, стыда ведь не оберешься.
А белый свет посмотреть охота.
— Поедем, девки, на льнокомбинат устроимся в Вологде.
Председатель колхоза не отпустил:
— Мне доярки нужны — не ткачихи.
Пришлось Алевтине с Нюркой идти на ферму. На Гальку власть председателя не распространялась: отец у нее продавцом работал, а мать — уборщицей в клубе. Не колхозники. Гальке паспорт еще в девятом классе выдали. И она со спокойной совестью укатила в город.
Алевтина ходила злая.
— Не я буду, если не вырвусь отсюда…
— А чего ты там потеряла, в городе-то? — спрашивала Нюрка.
— По-твоему, коровы к нам за хвосты привязаны?
Нюрке тоже было невесело, но сама себя сдерживала, не распускалась, как Алевтина.
Конечно, город тянет к себе, есть на что посмотреть. Но ведь и из города едут в деревню. Агроном — чем не парень? Из рук ничего не валится. И землю знает — дай бог каждому так понимать ее. Я, говорит, с этой земли ни на шаг. А ведь сам ленинградец, привык, наверно, к асфальту, в сапоги залезать несподручно было.
И Галька через полгода вернулась домой, в библиотеку устроилась.
— Ну как там, в городе-то? — пытали ее.
Она только отмахивалась:
— Ой, девки, везде ведь работать надо…
Но хоть своими глазами увидела. Хоть не надо было Илюшу искать.
…Илюша приехал, едва схлынуло водополье. В логах, правда, было полно воды, но коров уже выпускали на свежую зелень.
В день приезда он обошел всех соседей, с каждым за руку поздоровался. Сапоги от блеска горят. Бабы с ног и начинали разглядывать его.
— Ох, Илья, какой ты стройный-то стал.
Илья пружинисто прохаживался по избе — то ль сапоги скрипят, то ль половицы — и, довольный, прислушивался к скрипу.
Нюрка столкнулась с ним — лоб в лоб — на лестнице. Сержант надраивал бархаткой зеркальные голенища.
— Немного забрызгался, — забыв поздороваться, сказал он.
Нюрка пригласила гостя зайти, усадила его к столу, а сама села наискосок, к другой стене. Илюша снял форменную фуражку, повесил ее на колено.
— В отпуск приехал, — сообщил он радостно и спросил: — Ну, как вы тут?
— Да ведь у нас изменений нет, — сказала Нюрка. — Коров доим.
— Ну, ну… А ребята где, с которыми я призывался?
Нюрка подумала: «Знаешь небось. Получаешь из дому письма-то». Но все же ответила:
— А кто где… Витька вторунский — трактористом в колхозе…
— Это какой Витька? Перминов, что ли?
— Я и говорю, что вторунский. Не забыл Вторунку-то?
Илюша смутился, а Нюрка, не обращая на это внимания, обстоятельно рассказала о всех парнях, и, когда добралась до Коли Задумкина, Илюша заулыбался: