========== I ==========
Ребекка не любила лифчики. С самой старшей школы на юге штата Алабама, где она выросла, они мешали простому женскому счастью.
Первым, сошедшим с дистанции, был Тим. Молодой, но уже перспективный маменькин сынок. Ночь с Тимом обещала юной Бекке много двусмысленностей. Про такое ещё говорят «Они оба были девственниками, поэтому ничего не вышло». И даже не вошло. Парень сдался на этапе застёжки: заплутал в трёх крючках, кричал «Ау», отчаянно звал на помощь.
Вторым будущая серафим Верхнего мира выбрала Матео. В анамнезе горячего, как луковый суп, латиноса уже значились три бывших подружки, в один голос вопящие, что парень ни на что не годен, кроме того самого. По счастью, кроме того самого Ребекку ничего и не волновало. Она сочла это знаком судьбы и выставила ноги в проход, когда Матео шёл мимо. В отличии от лифчика, свои гладкие, острые коленки будущая миссис Уокер просто обожала: битвы среди школьников, достигших полового созревания, медленно переходящего в пубертатное вызревание, случались и за меньшее. Чего же тогда удивляться, что Мексика не устояла; всеми шестью с половиной фунтами полетела к американским кедам, лишь в последний момент пойманная ладонью за шкирку с целью избежать приграничных распрей.
Далее последовал диалог, полный скрытой страсти:
– Сдвинь копыта, Саммерс!
– Смотри, куда прёшь, Кастро!
Сразу стало ясно – то настоящая любовь. Мужчины не кидаются такими громкими заявлениями, если чувства не утопили их в своей пучине с головой.
В этот же вечер, выкрав у матери самый нарядный бюстик размера D, Ребекка вводила в заблуждение представителя соседнего государства. Так бывает, когда в чашки лифчика вложено не только трепещущее сердце, но и пара щедро набитых ватой носков.
Девушке повезло, её вскрыли раньше, чем вскрылся обман. А всё, что случилось на заднем сидении Доджа, остаётся на заднем сидении Доджа.
Включая носки и вату.
Вот и сейчас, сидя в гостиной с идеально ровной спиной, Уокер-старшая мечтала даже не о том, чтобы дочь за стенкой поскорее разродилась, а о нехитрой, человеческой радости – отправиться в свои покои и снять тяжёлое платье работника небесного промысла, заодно стягивая опостылевшее бельё.
– Люц… Милорд, вы уже решили, как назовёте наследницу? – Единственным, сохранявшим благостное расположение духа, был Винчесто. Три кварты Глифта, выпитые за последний час, позволили демону достичь гармонии и познать дзен без всяких мантр и магии.
– Нет, - коротким пистолетным выстрелом полетело в адмирона. На нынешнем Владыке Ада, утопающем в кресле, не было лица. Рубашки, впрочем, на нём тоже не было.
Разбуженный Непризнанной посреди ночи с криками «Кажется началось!», он постыдно ретировался из спальни, уступая место повитухам и лекарю. И вот уже уйму времени сверлил взглядом каменную кладку, за которой разворачивались отнюдь не партнёрские роды.
Синее дерьмо в бокале в нарушение всех законов физиологии отказывалось забирать в алкогольный трип, когда не волнуешься уже ни о воплях дрожайшей супруги, ни о самом процессе, а переживаешь только за полноту погреба с глифтовыми припасами.
Присутствие родного отца и чёртовой матери, которых о наступлении родов тут же увéдомили соглядáтаи из Чертога, бесило.
В первый раз ему захотелось взять грех убийства на душу, когда тёща открыла гигантскую коробку с подарками.
– Заказала у лучших портных верхней столицы, - прищёлкнула языком Ребекка, выуживая нечто белое, а от того отвратительное. Сплошь состоящее из оборок, рюш и пушистых перьев. – Будет как ангелочек. – Без пяти минут бабка расплылась ехидством.
– И покрестить не забудьте, - преувеличенный Сатанинский вздох из тёмного угла гостиной прозвучал законченным резюме.
Следующий удар судьба нанесла Люцию, когда Нежданная-Пропади-Она-Пропадом-Родня стала выбирать имя его – и только его! – дочери.
– Вивиан. – Указны́м тоном выдала серафим.
– Словно бес заикается. – Бывший Король Нижнего мира, а ныне – почётный пенсионер, пропадающий то на Водах, то в имении в Адских Пустошах, - раскурил сигару.
– Критикуешь – предлагай.
– Мастóма.
– Звучит, как доброкачественная опухоль.
– Какая точная характеристика твоей дочери, Ребекка Уокер.
– В такие моменты, - дамочка зло глянула на собеседника, - я жалею, что ты не откинулся в битве с Мальбонте.
– А ведь я подавал надежды, - выпуская облако дыма, ухмыльнулся Сатана. – Меня ненавидел только Шепфа.
За окнами замка висела румяная, похожая на булку луна. Шёл уже пятый час, как Вики рожала такую же румяную, похожую на булку наследницу.
Пару раз мать заходила в покои, памятуя, что она – тоже женщина, прошедшая через испытание схватками, но быстро выяснилось, что сегодня она – «змея, стерва пернатая, да какая ты мне мамаша после этого, раз даже не предупредила, что будет та-а-ак больно?!».