— Пятьсот фунтов! — не удержался Маркби.
Дженифер явно ошиблась в оценке суммы. Наверное, в пачке было несколько крупных купюр.
— Это не бог весть что, но для такой девушки неплохие деньги. На следующий день я отправился в банк и снял их со счета. Собственно, столько их там и лежало. Больше у нас ничего не было. Я это говорю не затем, чтобы выглядеть в ваших глазах поблагороднее, а чтобы вы поняли, что этот поступок дался нам нелегко. Но мы были стольким обязаны Ричарду. Он сдавал нам дом почти бесплатно. Он был старым, хорошим другом. Пятьсот фунтов не казались большой ценой за предотвращение скандала и сохранение его семьи. На следующую неделю у нашей ассоциации была запланирована встреча с банкетом и с танцами. Я ожидал, что девица будет там работать, и не ошибся. Я отвел ее в сторонку и поговорил начистоту. Даже, по-моему, напугал ее немного. Я в красках расписал ей, что произойдет, если вся эта история выплывет наружу. Что в городе не то что на работу никто не возьмет, даже руки не подаст. И не только ей, но и ее бабушке — я выяснил, что она живет с бабушкой, пользующейся уважением соседей. Когда я закончил, она имела бледный вид. Затем я отдал ей деньги со строгим наказом, чтобы она как можно скорее уезжала из города. Отправилась бы куда-нибудь в другое место и начала заново, и на этот раз с нужной ноги. Она обещала и вскоре правда исчезла. Я решил, что она сдержала свое обещание. — Мистер Уолкотт замолчал. — Вот и все.
— Не совсем, — откликнулся Маркби. — А что Ричард Холден? Как он воспринял исчезновение девушки?
Уолкотт заерзал на стуле:
— Он… он был болен. После ее исчезновения его состояние ухудшилось. Боли усиливались, он принимал все больше лекарств. Он… оборвал пытку собственной рукой.
— Передозировка?
— К такому выводу пришло следствие. Он страдал. Надеюсь, он сделал это не из-за того, что девушка исчезла. В любом случае было бы хуже, если бы все открылось. Я до сих пор думаю, что наши деньги принесли пользу. Я понимаю Ричарда. Если бы я попал в такие обстоятельства, то, скорее всего, сделал бы то же самое.
— Вам придется все это записать, — сказал Маркби.
— Хорошо, — кивнул Уолкотт. — Я полагаюсь на ваше слово, что вы обнародуете только то, что необходимо. Не вижу, какая необходимость может возникнуть публиковать сведения, касающиеся отношений Ричарда и этой девушки. — Он подался вперед. — Мальчишка и его мать ничего не должны узнать! Это будет катастрофа! Семья для Маргарет — это все! Я просто должен был рассказать вам о деньгах и почему я их заплатил. Чтобы вы больше не беспокоили Маргарет по этому поводу.
— Девушка ведь не уехала, — сказал Маркби.
— Я этого не знал. — Уолкотт не дрогнув встретил взгляд Алана. — Я искренне считал, что уехала. Когда были обнаружены ее кости, я не мог поверить. Думал, это какая-то ошибка.
— К сожалению, никакой ошибки нет. Вы не знаете, что случилось с вашими деньгами?
Уолкотт удивился:
— Нет, конечно. Я-то полагал, она взяла их с собой.
«Как же у них, оказывается, все запутано, — подумал Маркби. Он встал и пошел искать владельца паба, чтобы расплатиться. — И причин для убийства у Холденов более чем достаточно!»
Мередит тоже решила пообедать где-нибудь в городе.
Она поехала в «Олд-Коучин-Инн». Посетителей там было немного. Однако Саймон Френч был тут. Словно медведь в клетке, ходил взад-вперед за барной стойкой и, наверное, сокрушался о вялой торговле. Он узнал Мередит.
— Мисс Митчелл! А суперинтендент с вами?
— Нет, сегодня я одна. Я проезжала мимо и решила остановиться на ленч. Что-нибудь легкое, если можно.
— Ну конечно! — Френч проводил ее к столику. — Все блюда из меню закусок можно подать с салатом. Попробуйте наш паштет от шефа! А может быть, креветки по-китайски? Грибы с чесноком?
Мередит остановилась на паштете с маслом, ржаным хлебом и салатом. В качестве напитка она выбрала пиво с пониженным содержанием алкоголя, ведь она была за рулем. Ей показалось, что в этот раз ресторан выглядит лучше, чем в прошлый. Но возможно, она просто привыкла к его хаотичному псевдоисторическому оформлению. Однако паштет был действительно неплох. Покончив с главным блюдом, она заказала кофе и — поддавшись искушению — чизкейк.