- Тебе не звонила П. кстати? – словно подслушав мысли дочери, обратился Кенджи к жене. Как она долетела? Помнишь, переживала, что не удастся в последний момент купить билет? Жаль, что не осталась, конечно…
Усаги скорчила рожу, шустро склоняясь вниз и расстегивая молнию на ботинке. Ей было, понятно, совсем не жаль. Скорее очень и очень наоборот. На пол мелкими точками полетели брызги растаявшего снега с капюшона блондинки. Пока что судьба благоволила девушке. Оставалось выдержать один день. Всего один день и будет подведен итог этой истории. Да или же… нет.
Заснуть накануне было сложно. Очень сложно. Понимая, что каждая минута приближает ее к неотвратимому финалу… Зная, что где-то там сейчас и Сейя не находит себе места… Боясь, что его голос в голове и последующие события все же вполне могли быть не совсем «реальностью», Усаги ворочалась в постели уже второй час. Она то с головой укутывалась одеялом, оставляя лишь небольшую щелку для воздуха и принимаясь мечтать… то отбрасывала его же, когда ей становилось душно и жарко, а погрузиться в сон еще не удавалось… Пресловутые серпики луны на потолке практически потеряли уже свои флуоресцентные свойства, потому как время перевалило далеко за полночь. Родители все так же зорко следили за дочерью, но прямо каждый шаг контролировать они все же не могли. Еще часов до двенадцати Усаги слышала осторожные шаги под дверью и тихое покашливание. Девушка смирно лежала в кровати и старалась размеренно дышать, имитируя сон. После же – чета Цукино угомонилась и отправилась в свою «опочивальню». А младший братец и вовсе, очевидно, сидел за ноутом в своей комнате в другом конце коридора и ни за кем шпионить не собирался.
Впервые за долгое время девушка ночевала дома. Не сдержав с утра эмоций и, оставшись в комнате одна, она обнимала свою любимую подушку, плюхнувшись на прикроватный коврик; она бездумно вела рукой по такой знакомой текстуре старенького детского пледа, который наотрез отказывалась выкидывать; она полной грудью вдыхала запах родного жилища, где аромат любимых грушевых духов смешивался с запахом переплетов томиков манги, засушенных с лета полевых цветов и «звездочек» бадьяна, который Сейлор Мун любила добавлять в чай в любое время года. На глазах блестели слезы, а в груди сладко томилось ощущения уюта и правильности.
Правда, долго релаксировать и находиться одной ей не дали. Спустя полчаса мать постучала в дверь и, удостоверившись, что дочь не спит, попросила помощи в предновогодней подготовке. И тут завертелось… Супермаркеты… мандарины… елочный рынок… сочная толстенькая индейка… горячий каравай хлеба, который семейство благополучно умяло прямо в машине по пути домой… извлечение из недр шкафов украшений, гирлянд и стеклянных шаров (которых тут же стало минус два с подачи Усы)… чистка серебряных ножей и вилок, и прочая-прочая-прочая…
Так что, Уса практически весь день была на виду и при деле. Она вымоталась и морально и физически. Она мечтала, как добредет до своей мягкой удобной постельки и рухнет на нее, не шевелясь до самого утра. Ага, как же. Лишь только ей удалось отстраниться от суеты-сует, закончив вечерний туалет и выключив свет… Вернулись мысли о Коу. И малое количество оставшегося времени до часа «Х» ощутилось остро, как никогда. Завтра ночью. Уже завтра. Внезапно возник порыв прокрасться на кухню в поисках свечи и спичек, но, чуть подумав, Усаги решила отказаться от столь опрометчивых действий. Рисков много – результат крайне сомнительный. К тому же, энергии сегодня потратилось больше, чем вообще можно было себе позволить. Следовало срочно засыпать, чтобы «наполниться» хоть немного. Усаги усилием воли заставила себя лежать смирно и не «прыгать» по всей постели. В руке был зажат брелок-медвежонок. Пристроив кисть с подарком возле щеки, Уса старалась погрузиться в воспоминания. Ведь этой вещи касались когда-то пальцы Сейи… а теперь – щека Усы. Выходило, будто сам Воин нежно поглаживал ее по лицу… Фантазируя и мечтая, девушка и не заметила, как, наконец, погрузилась в сон. На часах было уже около четырёх утра…
Суматоха захватила девушку, лишь только та спустилась в столовую. Икуко что-то активно рассказывала мужу с сыном, одновременно успевая смотреть выпуск новостей, рыхлить землю в напольном вазоне с цветком, и руководить тем, как супруг вырезал из бумаги снежинки. Пока зевающая во весь рот Уса усилием воли тащила свой зад за стол, остальные уже успели позавтракать и лишь ее порция одиноко стояла на столешнице, заботливо накрытая специальным «зонтиком», дабы ничего не остыло. Аромат любимых оладий и клубничного джема чуть улучшил настроение. В целом, Усе казалось, что в родных пенатах она несколько ожила. Как там: «… и стены помагают?» Знакомые с детства запахи, звуки, вещи, расположения комнат и прочие далеко не мелочи – играли важную роль. Больницы угнетали. Очень. Высасывали последние силы, хотя, по-идее, должны были способствовать их восстановлению. Ну и вечернее «событие» тоже держало в тонусе. Говорят, ждать и догонять – самое страшное. Усаги ждала Сейю наяву и догоняла – во сне. Неопределенность и ложные надежды изводили не хуже надоедливого мед. персонала. В любом случае, сегодня она узнает, последний это Новый Год в ее жизни или… Как бы там ни было, провести праздник нужно хорошо. Ну, хотя бы время до вечера. Тепло, уютно и по-семейному. Отбросив на время сомнения и мысли о том, что предстояло совершить. Решив так, Сейлор Мун повеселела и принялась с аппетитом наворачивать горячую маслянистую сдобу, щедро сдабривая каждый кусок «взрослой» ложкой густого клубничного джема.
За день было переделано массу всего. Вычищен и украшен дом. Приготовлены и предусмотрительно обернуты пищевой пленкой праздничные блюда. Томилась на медленном огне индейка в духовом шкафу. «Подходили» в мультиварке коржи для пирога. Усаги усердно толкла в специальной ступке лесные орешки. Икуко чистила отварных кальмаров. Кенджи все пытался поустойчивее закрепить норовящую завалиться на бок елку, а Шиндо подметал на ступенях снег. Все были заняты делом. Приветливо мигали разноцветные огоньки, которые семейство вывесило на улице, «опутав» ими стволы деревьев и придомовой кустарник. Смеркалось. Время приближалось к восьми вечера. Мужчины раздвигали складной стол в большой гостиной. Женщины доставали скатерть, протирали бокалы и тарелки, носили из кухни всякие мелочи, вроде салфеток и плетеной корзинки с хлебом. Плазма показывала последние приготовления в городе, визиты «сильных мира сего» и репортаж с главной площади. Прямую трансляцию. Забылось на время и «опасное» поведение Усаги, и сложные выматывающие события прошедшего месяца. Все было, будто «как раньше». Девушка с улыбкой слушала, как мать отчитывала отца не то за «кривые руки» не то «за кривую елку». Как вполголоса стенал на «проклятущий снег, который через полчаса опять нападает», вернувшийся с улицы брат. Как аппетитно шкворчала готовая уже «дичь», одним своим ароматом вызывая неконтролируемое слюноотделение. Как поздравляли друг друга простые горожане из телевизора. Меж тем – на задворках сознания подступала тревога. Удастся ли отвлечь родню и выскользнуть из дома вовремя? Не опоздать по времени? Не напутать со всем остальным? Правда, того «остального» было не так-то много. Главное было сделано в больнице. Печать-привязка. Открытое безлюдное пространство Уса тоже уже подобрала. Причем – очень близко. Замороженная стройка через пару домов. Брелок-мишка лежал в кармашке домашнего свитшота и приятно грел сердце. Скор придет пора действовать. Она сделает последнее, что зависит от нее. Постарается всеми силами.