Он точно был старше меня на несколько лет. Я продолжала стесняться торчащего животика, бешено вереща, если мама, словно мне было пять лет, начинала нацеловывать меня, приговаривая, что я всю жизнь останусь для нее «любимой пузяшей». У этого мальчика живота не было вообще. Я могла это видеть даже под футболкой и джинсами, в которые он был одет. Зато были плечи, которые, в противовес моим воспоминаниям об одногодках, оказались шире, чем талия. Я заметила еще странную прическу: прямые волосы с иссиня — черным отливом не были короткими, как было принято у нас, а забирались в хвост ниже затылка и выглядели довольно забавно. Во всяком случае, хихикнула над ними я, наверное, слишком громко, за что получила возможность еще и обиженные глаза мальчишки увидеть. Ой, какие у него оказались глаза!
Черные — черные, со странной бронзовой полоской по краям радужки. А когда он поджал губы, поняв, что я смеюсь именно над ним, эта полоска будто бы цвет поменяла на медовый. Конечно, я ойкнула! В этот момент произошло два события: ко мне с билетами подошла мама, к нему — родители. На кого из них был похож мальчик, я так и не поняла. Но родители были красивые. И, что удивительно, оба длинноволосые. И если хвост у мужчины очень напоминал хвост мальчика, то у женщины коса доходила почти до колен! У них это семейное, да? Да, точно, семейное.
Мама одернула меня от рассматривания диковинных людей, объяснив, что это невежливо, мальчик тоже потерял ко мне интерес, однако то, что ехали мы в одном автобусе и сошли на одной остановке, не могло укрыться от моего внимания. Какие интересные у бабули соседи есть, однако, подумала я тогда. На остановке мы разошлись, и о мальчике я постепенно забыла думать.
Бабушка встретила нас на пороге, будто знала, что приедем именно сейчас. Ее ласковая улыбка заставила мое сердце сжаться, я ведь знала: несмотря на попытки выглядеть хорошо, бабушка болела, и серьезно. Не знаю, действительно ли на ней так сказалась порча, наведенная недовольной клиенткой, но факт оставался фактом. И мне от этого с каждой минутой становилось все грустнее.
Мама не выдержала — расплакалась, подбежав к бабушке. Потом вообще на колени упала, прося прощения за то, что так долго не приезжала. Бабушка заплакала следом. И я присоединилась. Мне обидно было, я бабушку очень редко видела, а теперь и вовсе существовала возможность, что не увижу. Тогда я еще не знала, что такое смерть, но все равно чувство, что кто — то очень близкий и дорогой уходит навсегда, не покидало мысли.
Когда все успокоились, бабуля отвела нас в дом, где показала приготовленные комнаты. Жить мы собирались весь мамин неожиданный отпуск — то есть, месяц. Папа обещал приехать на выходных: его так просто с работы отпускать отказались, — но мы не были в обиде. И вдвоем добрались неплохо, а уж с бабушкой и подавно стало хорошо. И вся она рядом с нами будто расцвела, да так все удачно сложилось, что мы даже в соседние дома пошли здороваться. Там — то я от сердобольных старушек историю с бывшей женой губернатора и узнала. И про то, что ведьмой она якобы была, тоже. И хотя я в колдовство не верила совсем — ну, какие разговоры могут быть об этом в продвинутый век технологий — чужой отрицательный порыв мог действительно принести несчастье.
Вечером мы пили чай на веранде и вспоминали прошлое. Тогда — то бабушка и дала маме ряд ценных указаний:
— Ты, Лена, на меня не сердись, но Варьку каждое лето теперь привози, если хочешь, чтоб я подольше на этом свете задержалась. Учить не буду, как и обещала, ничему, но несколько умений она все же должна знать. Ты от меня сбежала, так дай девочке секреты передать. Не должна наша сила вместе со мной в землю уйти.
— Мам, что ты такое говоришь — то? — моя мама снова в слезы пустилась, но бабушка была непреклонна. Правда, смотрела она теперь исключительно на меня:
— Как, Варюшка, думаешь, людей я лечу? Дело ведь не в одних травках, не только. Я из земли силу заимствую и лекарствам передаю, а потом она вновь в землю возвращается. И тебе этому надо научиться. Руки у тебя золотые, внученька, в сердце — пламя огромное, доброе, светлое. Любую хворь и болезнь разогнать сможешь, если научишься умения свои применять. Я помогу. Направлю тебя в нужное русло. Но так, чтоб мама не волновалась, хорошо? — и подмигнула мне голубым, почти бесцветным глазом.
— Бабуль, а ты ведьма, да? — с надеждой и страхом спросила я.
— Можно и так сказать, кнопка моя, — расслабленно улыбнулась бабушка. — Есть у нашего рода некоторые особенности. Немного таких семей в стране встречается, но есть. Пусть это святотатством звучит и язычеством, но поговаривают, еще до появления христианства, еще до нашего многоликого пантеона, существовали такие боги, которые нам от чистого сердца добра желали. И вот с кем делились они своей кровью, у тех сила и просыпалась. Мы — знахари, Варенька. И мы своей силой управлять должны умеючи.