Лиза Клейпас
Сведенные судьбой
Очарование (АСТ)
Рейвенелы — 3
Пролог
Эвангелина, герцогиня Кингстон, вынула из ванночки своего крошечного внука и аккуратно завернула в мягкое белое полотенце. В ее объятиях, пофыркивая, ребенок попытался встать на крепкие ножки, потом потрогал ее лицо и волосы влажными ручками, и Эви умиленно засмеялась.
— Спокойнее, Стивен. — Она вздрогнула, когда малыш вцепился в двойную нитку жемчугов на ее шее. — О, я понимаю, это нельзя было надевать во время твоего купания. Очень большой с-соблазн. — Эви всегда говорила с заиканием, хотя теперь это было почти незаметно, не то что в юности.
— Ваша светлость! — воскликнула молоденькая помощница няни Уна. — Я сама бы вынула господина Стивена из ванночки и подала вам. Он ведь плотный и тяжелый, словно кусок скалы.
— Ничего страшного, — успокоила ее Эви, целуя малыша в розовые щечки и пытаясь отобрать у него ожерелье.
— Ваша светлость, вы так добры, что помогаете мне, когда у няни выходной день. — С величайшей осторожностью служанка забрала у нее мальчугана. — А ведь у вас много своих важных дел.
— Нет н-ничего важнее, чем мои внуки. И мне нравится проводить время в детской. Это напоминает мне годы, когда мои дети были маленькими.
Уна тихо засмеялась, потому что Стивен добрался до ее кружевного чепца.
— Я сейчас припудрю его присыпкой и одену.
— А я пока соберу банные принадлежности.
— Ваша светлость, вам нельзя этим заниматься! — Помощница явно пыталась соблюсти баланс между категорическим отказом и нижайшей просьбой. — В таком чудесном шелковом платье вам надлежит сидеть в гостиной и читать книгу или заниматься рукоделием. — Когда Эви открыла рот, чтобы возразить, Уна многозначительно добавила: — Няня оторвет мне голову, когда узнает, что я позволила вам купать младенца.
Шах и мат!
Понимая, что няня оторвет головы им обеим, Эви покорно кивнула.
— На мне ведь фартук, — только и сказала она.
С довольной улыбкой служанка вышла из ванной со Стивеном на руках, чтобы отнести его в детскую.
Все так же стоя коленями на коврике перед ванночкой Эви протянула руку за спину, чтобы распустить завязки фланелевого фартука, и с иронией подумала, что не так-то просто соответствовать представлениям слуг о том, как должна себя вести герцогиня. Они упорно оберегали ее от всего, что требовало усилий больших, чем помешивание чая серебряной ложечкой. У нее уже было двое внуков, но она оставалась стройной и находилась в хорошей форме — могла легко вынуть из ванночки увертливого малыша или побегать наперегонки с детьми по саду. На прошлой неделе она перебралась через каменную ограду, чтобы отыскать улетевшие игрушечные стрелы, и поймала неодобрительный взгляд садовника.
Когда Эви нащупала упрямый узел, до нее донесся звук шагов. И хотя не раздалось никаких других звуков и никто не появился в поле зрения, она узнала эту легкую поступь. Сильные руки отвели ее пальцы и развязали узел одним проворным движением.
Низкое, словно шелковистое, ворчание коснулось чувствительной кожи на затылке.
— Я смотрю, у нас объявилась новая няня. Какая прелесть! — Опытные мужские руки скользнули под свободно повисший фартук, коротким ласкающим движением прошлись от талии до груди. — А у тебя, милашка, роскошный бюст. Не сомневаюсь, ты будешь хорошо себя вести.
Эви закрыла глаза, откинулась назад, устраиваясь между его раздвинутыми бедрами. Мягкие губы, созданные для греха, легкими прикосновениями пропутешествовали вдоль шеи.
— Наверное, нужно предостеречь тебя, — продолжал голос, полный соблазна, — чтобы ты держалась от хозяина как можно дальше. Он ведь известный распутник.
Улыбка тронула ее губы.
— Наслышана. Он настолько порочен, как об этом все судачат?
— Даже хуже. В особенности когда дело касается рыжеволосых девиц. — Он вытащил несколько заколок из ее прически, и на плечо упала длинная прядь. — Бедняжка! Боюсь, он не даст тебе проходу.
Эви непроизвольно вздрогнула от удовольствия, когда он начал целовать ей шею.
— К-как часто мне придется слушаться его?
— Часто, — последовало между поцелуями.
У нее вырвался беспомощный смешок, когда она попыталась развернуться к нему лицом.
Даже после тридцати лет брака сердце у Эви замирало при виде мужа — бывшего лорда Сент-Винсента, а теперь герцога Кингстона. Себастьян превратился в роскошного мужчину, чья внешность одновременно внушала трепет и восхищение. Получив титул герцога десять лет назад, он преумножил качества человека, обладавшего огромной властью. Но встречая взгляд его поразительных светло-голубых глаз, полных огня и льда, никто не мог отделаться от мысли, что прежде герцог слыл самым беспутным повесой во всей Англии. Он таким и оставался — Эви могла подтвердить это.